Евангелие дня 28 декабря суббота

Когда Господь был в субботу в доме одного из «начальников фарисейских, т.е., по-видимому, у какого-нибудь иудейского начальника, принадлежавшего к фарисейской секте, или у какого-нибудь выдающегося фарисея, перед Ним предстал страждущий водяной болезнью, считавшейся неизлечимой. Так как фарисеи «наблюдали за Ним», т.е. ждали случая, чтобы обвинить Его в чем-либо, то Господь, прежде чем исцелить больного, спросил их: «Позволительно ли врачевать в субботу?»

⁴Они молчали. И, прикоснувшись, исцелил его и отпустил.

⁵При сем сказал им: если у кого из вас осёл или вол упадет в колодезь, не тотчас ли вытащит его и в субботу?

⁶И не могли отвечать Ему на это.

Они не решились сказать, что нет, ибо закон не запрещал этого, а только вымышленные «предания старцев». Тогда Господь одним прикосновением исцелил больного, а фарисеям прочел наставление об осле или воле, упавшем в колодезь, ясно показывавшее, что можно совершать в субботу дела милосердия. Это было так убедительно, что «не могли отвечать ему на сие».

⁷Замечая же, как званые выбирали первые места, сказал им притчу:

Когда началась вечеря, фарисеи поспешали, сколько возможно скорее, занять высшие места. Господь стал смело и откровенно порицать такое их честолюбие, причем сказал «притчу», собственно притчу не в строгом смысле этого слова, а назидание, заимствованное от приточного, часто употреблявшегося Спасителем образа брачного пиршества, как наиболее многолюдного и торжественного из пиршеств.

⁸когда ты будешь позван кем на брак, не садись на первое место, чтобы не случился кто из званых им почетнее тебя,

⁹и звавший тебя и его, подойдя, не сказал бы тебе: уступи ему место; и тогда со стыдом должен будешь занять последнее место.

¹⁰Но когда зван будешь, придя, садись на последнее место, чтобы звавший тебя, подойдя, сказал: друг! пересядь выше; тогда будет тебе честь пред сидящими с тобою,

¹¹ибо всякий возвышающий сам себя унижен будет, а унижающий себя возвысится.

«Когда ты будешь позван кем на брак, не садись на первое место…» Этими словами Господь не думал давать, конечно, лишь обыкновенное правило благоразумия: здесь речь идет о внутреннем расположении сердца, почему Господь и закончил притчу словами: «Всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится». Это было сказано гостям, а хозяину Господь дал особое наставление.

Гал.5:22–6:2

₂₂Плод же духа: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера,

₂₃кротость, воздержание. На таковых нет закона.

₂₄Но те, которые Христовы, распяли плоть со страстями и похотями.

₂₅Если мы живем духом, то по духу и поступать должны.

₂₆Не будем тщеславиться, друг друга раздражать, друг другу завидовать.

глава 6

₁Братия! если и впадет человек в какое согрешение, вы, духовные, исправляйте такового в духе кротости, наблюдая каждый за собою, чтобы не быть искушенным.

₂Носите бремена друг друга, и таким образом исполните закон Христов.

Феофан Затворник святитель

²²Плод же духа: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера,

Отказавшись однажды навсегда, в принятии веры и в крещении, и потом постоянно отказываясь, в жизни, от внушений и влечений самости со страстями, христианин ревностный, всегда верный своему призванию, под действием благодати Святаго Духа развивает в себе и возращает в противоположность страстям и похотям добрые и богоугодные расположения и стремления, которые, став строем его сердца, составляют в нем того потаенного в сердце человека, которому предопределено быть человеком блаженной вечности. Похоти и страсти, дела плотские, пришли в нас и расплодились из самости, сего злого семени, всеянного искусителем; а добрые расположения сродны нам: они неотъемлемые качества богоугодного духа. Когда благодать, нисшедши внутрь нас, оживляет дух наш, приходят в движение и все, сродные ему, расположения и стремления. Не вдруг, однако ж, приходят они в силу. Их возращают труды действования по влечению духа. Ибо отверженная самость с полчищем страстей своих стоит тут против, лицом к лицу, и мешает им свободно разливаться. Против каждого доброго расположения своя страсть. По мере убития страсти возникает доброе расположение. Тут то же происходит, что когда человек высвобождается из трясины или из облепивших его цепких трав, то одну руку, то другую, то одну ногу, то другую высвобождает он. Так, у христианина со страстями. Чрез борьбу с собою, трудами подвижничества, отчищает он от страстей одно доброе расположение за другим, пока все отчистит, и они явятся в свойственной им полноте, силе и красоте. Без труда и подвига этого не достигнешь. Но и труд, и пот свой ничего не дает твердого и прочного. Желание, искание и труд — наш, а — плод Дух Божий сокровенно, под прикрытием бесплодного по себе труда нашего, производит в сердце. Борется, например, с собою гневливый и ищет кротости; но самую кротость возращает и укрепляет в сердце благодать Святаго Духа. Вот почему святой Павел озаглавливает этот список добрых расположений так: плод духовный есть. Духовный — по-гречески: πνευματος, — Духа, то есть плод Духа. Святой Златоуст и говорит: «злые дела от нас одних происходят, потому Апостол и называет их делами плоти; а добрые (расположения) требуют не нашего только старания, но и человеколюбия Божия (то есть благодати Духа)». «Ибо при содействии Духа преуспевает душа в каждом из сих дел» (блаженный Феодорит). Так и все наши толковники. Перечисляя самые добротности, какими Дух украшает сердце верного христианина, Апостол не ставит их в прямое соответствие с перечисленными выше страстьми и похотьми. Но и здесь два их рода, как и там. Против раздражения с порождениями его ставит Апостол несколько доброхотных расположений; а против всех дел похоти — одно воздержание. В подробное рассмотрение сих добродетелей не входят наши толковники. Только блаженный Иероним делает несколько замечаний на каждую из них. Любы. Как все страсти от самолюбия, все к себе стягивающего; так все добрые расположения от любви, поправшей самость и всем готовой жертвовать для блата, других, не помышляя о себе. «И какой из добродетелей прилично держать первенство между плодами Духа, как не любви, без которой прочие добродетели не считаются добродетелями и от которой рождаются все блага? И в законе и в Евангелии ей предоставлено главенство: возлюбиши Господа Бога твоего от всего сердца твоего, и от всея души твоея, и всею силою твоею: и ближияго твоего, якоже самаго себе (ср.: Втор. 6:5; Мф. 22:37, 39)» (блаженный Иероним). Святой Павел в Послании к Коринфянам, сказавши, что без любви всё ни во что, описывает потом дела любви так: любы долготерпит, милосердствует: любы не завидит: любы не превозносится, не гордится, не безчинствует, не ищет своих си, не раздражается, не мыслит зла. Не радуется о неправде, радуется же о истине: вся покрывает, всему веру емлет, вся уповает, вся терпит. Любы николиже отпадает (ср.: 1 Кор. 13:4—8). Все последующие добродетели указывают лишь разные стороны любви. Радость. Радость, конечно, о Дусе Святе, в порядке духовной жизни: ибо нечестивому несть радоватися (ср.: Ис. 57:21). Обычная радость — от получения земных благ. Радость духовная — от ощущения благобытия в духе. Как чувство здравия неотъемлемо от здорового; так радость духовная — от живущего духом и похотей плотских не совершающего. Это радость спасенного, который видит ясно, что миновал пагубность. Ее нельзя раздуть; она сама рождается и стоит. Заповедь Апостола: всегда радуйтеся (1 Фес. 5:16), — может быть, еще более признак, что если не радуетесь, то вы не стоите в настоящем чине. По уверению Палладия Еленопольского в «Лавсаике», в обители аввы Аполлоса было братии до 500, и они все всегда радовались, несмотря на великие пустынные лишения, и радовались такою радостию, что никто здесь, на земле, не укажет такой радости и веселия телесного. Между ними никого не было скучного и печального, и авва Аполлос обычно говаривал: «не должно на пути спасения скорбеть тем, которые имеют наследовать Царство Небесное; пусть стенают язычники, пусть плачут иудеи, пусть скорбят грешники, а идущие правым путем должны радоваться» (Лавсаик. 47). Мир. Поправший страсти имеет мирное устроение сердца, ничем невозмутимое, светлое состояние духа, стоящего в сердце сознанием пред Богом, все неправое отревающего и в одном правом ходящего. Это внутреннее мирное устроение является и вовне мирностию со всеми и распространением мира вокруг. Есть такие благодатные личности, которые, как только явятся в каком круге, тотчас водворяют мир и согласие. «Эго блаженные миротворцы, коих отличил Господь чрез наименование сынами Божиими Они и с ненавидящими мира бывают мирны (см : Пс. 119:6). За то и Бог в них обитает: ибо в мире место Его (ср.: Пс. 75:3)» (блаженный Иероним не слово в слово). Долготерпение. Оно, как несокрушимая стена, ограждает мир, радость и любовь, само от них получая и закаленную крепость, и нерасторжимый цемент. Мир во зле лежит. Живя в нем, нельзя избавиться от уязвлений зла. Скорби и лишения не столько разят, сколько напраслины и нападки злых людей. У врага они суть самые сильные оружия к возмущению живущих в духе. К ним он приступает обычно с этим оружием, когда увидит, что они не поддаются уже ни в чем пожеланиям похоти. Видя, что этим путем нельзя их взять, он направляет против них злых людей, чтоб, если ушел кто от похоти, задержать его гневом и ненавистию к обидчикам и чрез то отнять у него содеваемое им спасение: ибо гневаяйся на брата повинен геенне (см.: Мф. 5:22). Против этих козней благодать Божия воздвигает в сердце необоримую стену — долготерпение, которым отражаются все стрелы лукавого. Долготерпение все стоит на том убеждении, что напраслины и нападки от других суть не их дело, а дело врага; потому оно не на людей восстает гневом, а на врага вооружается ненриязнию, храня к людям доброе расположение. Этим долготерпение перехитряет врага. Почему о нем говорит Премудрый: долготерпелив муж мног в разуме: малодушный же крепко безумен (ср.: Притч. 14:29). Благость, χρηστοτης, — «приятность, располагающее к содружеству обращение, сладкая речь, привлекательные приемы» (блаженный Иероним). Особую печать носят на себе те, кои живут в духе. Как у них все стройно, всё ко времени, к месту и лицам, и в слове, и в поступках! И это не умом определяется, а идет прямо из сердца. Всем они по душе, для всех как елей на раны. И это всегда почти без всяких внешних преимуществ: ни знатность рода, ни образование, ни достатки не имеют части в этом качестве. Оно от богатства духа, покрываемого глубоким смирением. Милосердие, αγαθωσυνη, — сердоболие и сострадательность, с готовностию все сделать в благо другого. Как мать болит о детях, так милосердие о всех христианах. Их благо — его благо себя не помнить. Оно готово себя раздеть, чтоб одеть другого, себя оставить голодным, чтоб накормить другого, свое тело здоровое отдать больному, а его, больное, взять себе. Оно паче всех добродетелей восхвалено будет на суде. Вера — не догматов содержание, а уверенность в Боге, что Он никогда ни в чем не оставит, что держит и ведет самым лучшим путем и приведет к благому концу, что всё от Него и всё во благо, хотя бы неприятно было, что никто ничего ни сказать, ни сделать не может, на что не соизволил бы Бог, что во всем воля Его святая, почему живет покойно в преданности в волю Божию. Эта вера породила мучеников, а после них произвольных страдальцев, пустынных подвижников. Она и всюду воодушевляет благочестие и жизнь в духе.

²³кротость, воздержание. На таковых нет закона.

Кротость — «противоположна гневу и всякой раздражительности. За нее раб Божий Моисей удостоен такого свидетельства: Моисей, кроток зело паче всех человек, сущих на земли (ср.: Чис. 12:3). И о Давиде сказано: помяни, Господи, Давида и всю кротость его (Пс. 131:1), которая особенно проявилась в нем в отношениях к Саулу, Авессалому и Семею» (блаженный Иероним). Это не бесчувствие сердца, а Духом, деяния плотские умерщвляющим, в сердце образуемое расположение, за которое Господь обетовал наследие земли благих: блажени кротцыи, яко тии наследят землю (ср.: Мф. 5:4). И в Себе Господь указал для подражания наипаче кротость смиренную: научитеся от Мене, яко кроток есмъ и смирен сердцем (Мф. 11:29). Воздержание — не только как начало целомудрия, но и как обуздание пожеланий относительно пищи, пития и всякого другого похотствования (см.: блаженный Иероним). Есть воздержание первоначальное, когда, возлюбив сию добродетель, ищут ее. Тут помыслы и пожелания возбуждаются и нередко порождают сочувствие и влечение, но отвергаются силою воли, духом укрепляемой. Воздержание же совершенных есть укоренившаяся добродетель, когда возрождающиеся помышления уже не колеблют. Строгая во всем жизнь становится тогда постоянною нормою Предмет воздержания — обучение тела и приспособление его к жизни духовной, чрез навык удовлетворять необходимые потребности его наименьшим коштом. Подвижники говорят: обучи тело, и оно будет тебе самым добрым помощником в жизни по духу. Всякая сласть — от удовлетворения тела сном, пищею, одеждою и жилищем — только тогда теряет свою привлекательность, когда возрождаются и возрастают утешения духовные. На таковых несть закона. Κατα τοιουτων — против таковых, то есть против сих добродетелей или против тех, кои имеют сии добродетели. Мысль остается одна и та же. Закон представляется гонителям всякого греха и сберегателем от него людей. Кто же обладает показанными плодами Духа, у того не только из круга дел изгнан всякий грех, но и из сердца всякая страсть. Следовательно, у такого нечего гнать закону, нечего и его самого сторожить. Он — не для таких лиц. Святой Златоуст говорит: «кто может научить того, кто сам в себе имеет все, и совершеннейшим учителем мудрости — любовь? Как кроткие кони, и сами по себе делающие все, не имеют нужды в биче, так и душа, делающая добро действием Духа, не имеет нужды в предписаниях закона. Итак, Апостол и здесь с удивительною мудростию отвергает закон, не потому, чтобы он был худ, но потому, что он ниже мудрости, подаемой Духом». И здесь — как впереди, где сказал: аще ли Духом водими есте, несте под законом. Сказал, что водимые Духом не суть под законом; теперь, исчисливши плоды Духа, то есть показавши, кто суть водимые Духом или в чем открывается это водительство, ему приходилось сказать: вот какие не под законом. Но он говорит другими словами, в той же, однако ж, мысли: на таковых несть закона. Закон таких не касается, не имеет в виду. Вообще, где речь идет о законах добродетелей, там, хотя говорится о ненужности таких законов, но совсем не потому, чтобы добродетели не были обязательны для христиан, а потому, что они носят их уже в сердце своем; законы сии новым образом написаны у них в сердцах, как обетовано и чрез Пророков.

²⁴Но те, которые Христовы, распяли плоть со страстями и похотями.

Кто Христовы? Те, которые уверовали в Него и прилепились к Нему любовию и которых Он за то принял в общение. Свое или признал Своими. Таковые распинают плоть свою в самый акт приступания к Господу: без этого и приступить к Нему нельзя. Плоть — здесь разумеется, как и выше, живущий в нас грех или самолюбие и самоугодие, из коих все страсти и похоти. А кто приступает к Господу, того первый шаг определяется так: да отвержется себе, и возмет крест свой (ср.: Мф. 16:24). Отвержение себя и есть попрание самости, или распятие плоти. Такого рода действование как завет заключается с Господом в крещении, когда крещаемый отрицается сатаны и всех дел его и сочетавается с Господом. Этот нравственный акт запечатлевается потом благодатию в крещении, и крещаемому ради него дается сила не работать более греху, а отвергать, ненавидеть и преследовать его. Это и значит, что крещаемый умирает греху и оживает для новой, благодатной жизни в Господе. Иначе у Апостола это же самое названо распятием ветхого человека и упразднением тела греховного, то есть всего корпуса греха, — самости со страстями. Вот как христианин в то самое время, как становится Христовым, распинает и плоть свою со страстьми и похотьми. Зачем поминает об этом здесь Апостол? Все в видах полнейшего уяснения предмета, о коем речь, то есть жизни в духе. Жизнь в духе, как понималось, есть стать сознанием в сердце пред Господом и все дела свои, и внутренние и внешние, направлять на богоугождение, во славу Господа, с отвержением, попранием и преследованием всех неправых движений в мыслях и желаниях. Это отвержение неправостей внутри и есть распятие самости, от коей все неправое. Таким образом, распинание самости,— плоти, есть неотъемлемая принадлежность жизни духовной. Святой Златоуст и говорит: «чтобы не спросили: кто же они (то есть те, на коих нет закона) таковы? — он указывает их из дел их: те, кои распяли плоть. Ибо страсти хотя и досаждают им, но восстают на них напрасно и без успеха». Когда говорится: распяша — однажды навсегда, то под этим разумеется тот нравственный поворот, в коем приступающий к Господу дает обет не поддаваться греху, до положения живота; на что и сила дается в крещении. Самость попрана, отвергнута, распята. После хоть и приступает, но ничего не получает. Всякий раз попирается с презрением и распинается. Вся жизнь христианина есть распинание плоти греха; но это есть плод и осуществление того первого акта, которым самость извержена из сознания и свободы и лишена всякого права определяющей к делам силы. Без этого первого и последующих не может быть: они связаны, как корень и ствол с ветвями. Потому и говорит Апостол: распята, — однократно, но тут столько силы, что ее станет на целую жизнь. Что это распятие — не механическое какое, а нравственное, это хорошо изображает блаженный Августин. Он выводит распинательную силу из возрождающегося в духе страха Божия, коим полагается начало обращения и потом поддерживается и исправная жизнь обращаемого. «Чем распяли, как не страхом Божиим, чистым, пребывающим в век века (см.: Пс. 18:10), в коем боимся оскорбить Того, Кто всем сердцем, всею душою и всем помышлением любим? Этим страхом распяту быть желает и Пророк, когда говорит: пригвозди страху Твоему плоти моя (Пс. 118:120). Распинает же страх на том кресте, о коем говорит Господь: возми крест твой и последуй Мне (ср: Мф. 16:24).

²⁵Если мы живем духом, то по духу и поступать должны.

Это — вывод из всего предыдущего. Апостол говорит как бы итак, если живем духом, то есть если оставили мы стихийное богоугождение, свергли иго закона, получили свободу от него, с тем, чтобы угождать Богу нравственными расположениями, из духа исходящими; то и ходить уже нам надлежит духом, то есть с требованиями его сообразовать свой образ мыслей, чувств, расположений, слов, дел, всего поведения. Да ходим, στοιχωμεν, — что значит: да сообразуемся, да согласуемся с ним. Требования же духа он изобразил уже под видом плодов его. И понятно, что значит ходить духом: значит — обнаруживать в жизни своей те качества, кои суть плод Духа, так строго, чтоб ничего из того, что есть дело плоти — самости, — не входило в нее. Этого без борьбы с собою нельзя выполнить. Потому тут же заключается и законоположение о сей брани, которой исходная точка и действующая сила указана в предыдущем стихе. Жизнь духовная — неистощимый источник утешений; но они не даром достаются. Кто-то выразился: даждь кровь, и приими Духа.

²⁶Не будем тщеславиться, друг друга раздражать, друг другу завидовать.

Хотя не говорит прямо святой Апостол, но образ речи его наводит на мысль, что он обращается здесь к предстоятелям Церквей. Ибо говорит — вы, духовные, исправляйте согрешающих, друг друга тяготы носите… В последнем же стихе (см. Гал. 6:6) определяет отношения учимого к учащему. Исправлять, учить и тяготы других носить не всякому уместно. На это должны быть особые лица; иначе неизбежны в обществе нестроения. В Церкви это долг предстоятелей. Апостол Павел, где ни основывал Церкви, везде ставил и пастырей, и учителей. Конечно, поставлены они были им и в Галатийских Церквах. К ним он теперь и ведет речь. Зачем прямо не назвал их? Верно, они были виновны в том, против чего говорит Апостол. Итак, чтобы смягчить обличение, он говорит вообще. А может быть, наряду с предстоятелями в том же оказались неисправными и другие, выдававшиеся из ряду, лица. Всех их под общее воззрение и подводит святой Павел; а между тем самые наставления такого рода, что некоторыми сторонами могли идти и ко всем вообще христианам. Совершеннейшим и руководящим говорит Апостол: не тщеславьтесь (см.: Гал. 5:26); будьте внимательны к нуждам падающих и немощных (см.: Гал. 6:1—2); и сами пред собою не трубите, считая себя чем-то (см.: Гал. 6:3—5). Тщетной ищут славы, когда думают славиться тем, что не может дать истинной славы, или уловить славу и похвалу стараются у тех, коих похвала и славление ничтожны, каковы все вообще люди. Страждущие этою немощию обыкновенно человекоугодливы и намеренно раздражать кого неохотно решаются. Но самое стремление их достигнуть того, чтоб про них трубили, особенно когда и успех в этом есть, против воли их, вызывает зависть в других и раздражает их против них. Равно они сами, когда кто опереживает их в этом пустом деле, завидуют ему и удвояют свои усилия. Это состязание и словом и делом образует немирность между состязающимися, которая от них переходит и на соприкосновенные к ним лица. Братский союз расторгается и обществу грозит разложение. «В тщеславии скрывается причина многих зол, — говорит святой Златоуст, — ибо от него рождается зависть, а от зависти происходят бесчисленные виды зла». Такова общая мысль текста; но если возьмем во внимание обстоятельства написания Послания, то она получит особый оттенок, который и дают ей некоторые из толковников наших. Блаженный Феодорит пишет: «может быть, твердые в вере, непрестанно осуждая поколебавшихся, возбуждали споры. Их-то и увещавает Апостол подать руку тем, которые преклонялись к закону». Сходно с этим понимает это место и блаженный Августин: «после того, как научил их, как противостоять тем, которые обманом хотели подчинить их рабству закона, предостерегает их, чтоб, сделавшись посведущее и имея уже силы как должно отвечать порицаниям плотских людей, не вдались они в спорливость бесполезную, из одного тщеславия, и, освободившись от ига закона, не стали рабами славолюбивых пожеланий». На этих мыслях тем охотнее останавливаешься, что слово: раздражающе — по-гречески: προκαλουμενοι — значит: вызывающе, — что блаженный Феофилакт изъясняет так: «друг друга вызывая к спорам и состязаниям, как бывает, например когда кто противнику своему говорит: поди-ка, померяемся, если есть у тебя столько силы». Может быть, такая ошибка была уже сделана, когда привзошло разномыслие в общество христиан. Те, на которых лежала обязанность блюсти веру верующих, взглянули на увлекавшихся свысока и в защите истины руководились не любо-вию к ней и к братиям соблазняемым, а завистью к лжеучителям, восхищавшим будто бы их славу и достоинство. Оттого, может быть, они и трудились в борьбе, но плода не имели, а напротив, только разжигали раздражение и увеличивали разлад. Что-нибудь подобное было. Святой Апостол должен был помянуть о том и поминает. Но, опасаясь, как бы прикосновение к сей ране не было слишком чувствительно, он и себя ставит в ряд наставляемых, как будто и ему самому был нужен такой урок. Не бываим, говорит, тщеславни и прочее.

глава 6

¹Братия! если и впадет человек в какое согрешение, вы, духовные, исправляйте такового в духе кротости, наблюдая каждый за собою, чтобы не быть искушенным.

Как бы так: вот как вам следовало действовать; но уж как то прошло теперь, наперед положите себе правилом исправлять падающего духом кротости. «Поелику галаты (думается, — набольшие, руководящие), под предлогом обличения, — отмщевали другим за свои страсти и обольщали себя тем, что они делают сие за грех другим, а в самом деле желая только утвердить свое любоначалие, то Апостол и говорит им так» (святой Златоуст). К кому речь? К духовным: вы духовные. Кто же эти духовные? По Апостолу, из предыдущей речи, все христиане духовны; ибо прияли Духа благодати и служат Богу духом и истиною, в противоположность стихийному служению иудеев и язычников. Следовательно, Апостол хочет, чтобы все исправляли всех? Но это ни в каком обществе не бывает. Невозможно ожидать, чтоб из уст апостола Павла изошло такое правило. Возьмем другой оборот: христиане все прияли Духа и должны быть истинно духовны; но как проявление Духа в силе открывается не вдруг, а требует известного труда, а следовательно, и времени; то естественно, что между христианами не все были таковы, которых духовность была явна и в силе и которых собственно следует называть духовными. Итак, не этих ли совершеннейших разумеет Апостол? Поставь всякий себя на это место, и реши: решился ли бы кто взять на себя дело исправления других, когда это не поручено? Надо полагать, нет. Итак, вероятнее, что святой Павел под духовными разумеет здесь те лица, которым он поручил смотреть за другими и блюсти среди верующих и веру, и жизнь по вере. Они, конечно, были совершеннейшие между всеми; но долг исправлять падающих лежал на них не ради их совершенства, а ради Апостольского избрания на это дело, сопровождавшегося у святого Павла обычно рукоположением. Из многих дел, лежащих на таких лицах, Апостол останавливается на одном: как они должны относиться к падающим. Этого требовали обстоятельства Галатских Церквей и, может быть, ошибки самых сих лиц. С какою нежностию относится святой Павел к падающим? Возможны и тяжкие падения; но он наперед уже располагает к снисхождению и к ним, называя все падения случайными поскользновениями, не от злого намерения исходящими, а от увлечения и насилия стороннего; то есть или греха, живущего в нас, или врага нашего спасения. Ибо говорит: аще впадет, προληφθη — схвачен будет, увлечен нечаянно, прежде чем сообразит дело как должно. «Не сказал: сделает некое прегрешение, а: προληφθη, — то есть: увлечен будет в какой-нибудь грех» (святой Златоуст). В том же духе и самый грех назвал он: παραπτωμα — мимоходное, случайное падение, поскользнутие. Такими глазами учит Апостол смотреть на прегрешения других, чтоб не упредила возбудиться немилостивая, неразумная ревность, а напротив, сретил и обнял падшего дух снисхождения, сострадания и любви. Когда это есть, тогда легко выполнить заповедь Апостола: исправляйте таковаго духом кротости. Не говорит: внимания не обращайте, как будто тот ничего не сделал. «Не сказал опять: наказывайте или осуждайте, но: исправляйте. Однако и на сем не остановился, но, желая показать, что им должно быть крайне снисходительными к согрешающим, прибавляет: духом кротости» (святой Златоуст). В духе кротости — и смирение, и сострадание, и благоразумие, и ревность о спасении заключается. Блаженный Иероним пишет: «заповедует Апостол мужу духовному при исправлении согрешающего пользоваться духом кротости, чтобы не с строгостию, не с гневом и огорчением обращался к нему, а любовию призывал его, указуя спасение и обещая прощение словами Самого Христа Господа, Который всех обремененных грехами призывает под иго Свое благое и бремя Свое легкое, да научатся, яко кроток есть и смирен сердцем, и обрящут покой душам своим (см.: Мф. 11:29). Можно представить в возражение нам то, что пишется к коринфянам: что хощете? С палицею ли прииду к вам, или с любовию и духом кротости? (1 Кор. 4:21). Если там говорит, что идет к грешникам не в духе кротости, а с палицею, то как здесь к тем, кои предвосхищены будут в какой-либо грех, велит он обращаться не с палицею, а с духом кротости? Но там речь идет к тем, кои по учинении греха, не чувствуя своей виновности, не хотели подчиниться своим набольшим и покаянием исправиться. А там где грешник, разумея свою рану, предаст себя врачу на уврачевание, не палица нужна, а дух кротости. Можно и такой еще предложить вопрос: если исправлять другого в духе кротости должно из опасения, не быть бы самому искушену, то праведник, уверенный в своей твердости, зная, что может не пасть, будто уже и не должен исправлять другого в духе кротости? На это скажем, что праведник, хотя бы и сознавал себя победителем, еще большее окажет снисхождение к грешнику, зная, с каким трудом сам он одолевает страсти. И Спаситель того ради искушен был во всем подобно нам, кроме греха, чтобы мог спострадать и споболеть немощам нашим, зная опытно, какие труды несут смертные во плоти. (Так и здесь.) Кто до старости пребыл девственником, тот без сомнения окажет снисхождение тому, кто иногда увлечется жаром юности, зная, под какими трудностями сам прошел возраст тот». Этой речи продолжением могут служить слова блаженного Августина на наше место: «ничто так не доказывает чей-либо духовности (совершенства жизни духовной), как то, как он трактует грехи другого, именно когда он, в этом случае, замышляет, как бы поскорее освободить его от греха, а не накинуться на него, как бы помочь, а не укорами осыпать, и не только замышляет, но тотчас и приступает к делу — сколько есть сил. Сказавши: исправляйте духом кротости, — Апостол внушил, чтоб не думал кто, что исправляет как должно, когда безжалостно истязует грешника, насмехается над ним, с гордостию отвращается от него, как будто от неисправимого. Почему и прибавил: блюдый себе, да не и ты искушен будеши. Ибо ничто так не располагает к милосердию, как видение собственной своей опасности (если не будет оказано милосердие). Впрочем, Апостол не того хочет, чтоб не делалось братиям никакого исправления, а чтоб чрез это не распространялся разлад. Мир и любовь да хранятся в сердце, по сознанию одинаковой для всех опасности греха; а образ исправительной беседы, то есть когда строже говорить, когда ласковее, должен быть сообразуем с тем, как того требует спасение исправляемого. В другом месте говорит Апостол: рабу Господню не подобает сваритися, но тиху быти ко всем, учительну, незлобиву, с кротостию наказующу противныя (ср.: 2 Тим. 2:24—25). Чем показал, что и от исправления погрешностей другого отказываться не должно и совершать это с кротостию. А с кротостию как будешь исправлять, если не растворяя, в исправительном слове, горечи врачевства сердечною участливостию и нежностию? И никогда не должно браться за дело врачевания согрешающего, если наперед, с строгими допросами испытавши свою совесть, как пред Богом, не удостоверимся, что приступаем к сему в духе любви. Потому, когда душа твоя огорчена чем-либо от исправляемого, а ты надеешься еще как-нибудь уврачевать его, не говори ему ничего, пока сам прежде не уврачуешься, чтоб иначе не прорвалось горькое слово в виде отмщения и язык твой не оказался орудием неправды греху (см.: Рим. 6:13). Что ни скажешь ты в духе огорченного, то будет нападка наказующего, а не любовь исправляющего. Люби, и говори что хочешь». Блюдый себе, да не и ты искушен будеши. «Ты человек, природа твоя удобоизменяемая, соболезнуй о том, кто одержим недугом» (блаженный Феодорит). «Чтоб исправляющий другого не возгордился, он устрашает и его опасностию подобного падения. Как богатые подают бедным милостыню, чтобы, если им самим придется впасть в бедность, получить то же от других, так должно делать и нам. И согрешающего защищает, во-первых, словами: аще и впадет (προληφθη — увлечен будет), — которыми указывает на великую немощь души; во-вторых, словами: да не и ты искушен будеши, — обвиняя более искушение демонское, нежели нерадение души» (святой Златоуст). «В искушении побеждену быть или победить — в нашей состоит власти; но, чтоб искушаемому быть, это зависит от произвола искушающего. Если и Спаситель был искушаем, кто может быть уверен, что без искушений преплывет море жизни сей?» (блаженный Иероним). Но в словах: да не и ты искушен будеши, — кажется, у Апостола представляется опасность падения, подобного падению исправляемого. Не приражение только греха предуказывает он: ибо об этом что говорить, когда и без того всяк знает, что не свободен от него, — но самое падение в грех. Кто бывает немилосерд к согрешающему, того оставляет благодать, за это и он падает. Опыты этого повсюдны. Если стоит кто, да не забывает, что то есть Божия милость. Милуемому же что приличнее, как не милование другого? И чем скорее потеряет он милость, как не немилостивостию к другим? «В жизни Отцов пустынных не редко встречаем, что те из них, которые слишком сурово взыскивали с учеников за погрешности, сами подвергаемы были опасности падения, от коей избавлялись не иначе как по сознании своей неправости и по раскаянии в том» (Филарет Черниговский). Это говорит Апостол духовным, тем, у коих действенность (энергия) духа начала проявляться уже в силе. Как он не определяет меры духовности, в коей сие возможно, а говорит вообще о духовных, то надо видеть здесь удостоверение, что, как бы кто ни являлся облагодатствованным, для него возможно не только искушение, но и падение от искушения. Есть сказание, как враг преследовал одного святого и покушался возбудить в нем самомнение, даже на пути мытарств, крича вслед его: победил ты меня; но святой не отвечал ему ничего. Уже когда миновал он все мытарства и вступил в светлую Область Божию, сказал он: теперь вижу, что победил, но все же не я, а благодать Божия во мне.

²Носите бремена друг друга, и таким образом исполните закон Христов.

Первое побуждение к милостивости к согрешающим взял Апостол из опасности собственного падения, а другое берет из общего закона; друг друга тяготы носить, — вытекающего прямо из закона любви и служащего ближайшим его проявлением. Апостол говорит как бы набольшим: если на всех лежит долг друг друга тяготы носить, тем паче на вас, которые на то и избраны, чтобы быть всех слугами, и это значит: не только тяготы носить, но и желания их исполнять. Но если вы не хотите такого являть совершенства в отношениях к братиям, держитесь по крайней мере крайнего в сем предела — носите тяготы других наряду со всеми.

Наши толковники преимущественно этот общий закон и разъясняют. Феодорит пишет: «один недостаток имеешь ты, а другого не имеешь. Он же, напротив, не имеет недостатка, какой имеешь ты, но имеет другой. Ты переноси его недостаток, а он пусть переносит твой. Таким образом исполняется закон любви. Ибо любовь назвал Апостол законом Христовым. Христовы это слова: заповедь новую даю вам, да любите друг друга (Ин. 13:34)».

Вот слова святого Златоуста: «поелику невозможно, будучи человеком, прожить без пятна, то Апостол убеждает не быть строгими судиями погрешностей других, но терпеливо сносить недостатки ближних, дабы и самим другие сносили их недостатки. Тот вспыльчив, а ты сонлив и вял: сноси его вспыльчивость, чтобы и он сносил твою вялость и сонливость. Таким образом, подавая друг другу руку помощи, когда угрожает опасность падения, исполняйте закон общими силами, восполняя каждый недостатки ближнего своим терпением. Если же не будете так поступать, а всякий станет только судить дела ближнего, то вы никогда не достигнете того, чего достигать должны (деятельной взаимной любви)».

Блаженный Иероним применяет свое толкование и к тогдашнему состоянию галатских христиан. «Тяготы — грехи суть, как свидетельствует Псалмопевец: яко бремя тяжкое отяготеша на мне (Пс. 37:5). Это бремя понес за нас Спаситель, Своим примером научая нас, как и мы должны поступать. Он неправды наши носит и о нас болезнует (см.: Ис. 53:4) и, обремененных грехами, призывает под легкое бремя добродетели (см.: Мф. 11:30). Итак, кто, не отчаяваясь в спасении брата, подает ему руку потребной помощи и, сколько может, плачет с плачущим, изнемогает с немощным и своими почитает грехи чужие, тот чрез такую любовь исполняет закон Христов. Кто не имеет милостивости и не обличен во утробы щедрот и сострадания, тот, хотя бы и духовный был, не исполняет закона Христова. Но надобно нам это место сообразить с предыдущим. В сем отношении Апостол говорит как бы: если кто немощен в вере и еще млеком младенческим питается и не может так скоро от подзаконной жизни перейти к духовным таинствам, вы, сильнейшие, сносите тяготу его, чтобы иначе чрез ваше знание не погиб брат, за которого Христос умер».

Священномученику Елевферию Иллирийскому

Тропарь, глас 4

И нра́вом прича́стник,/ и престо́лом наме́стник апо́столом быв,/ дея́ние обре́л еси́, Богодухнове́нне,/ в виде́ния восхо́д:/ сего́ ра́ди сло́во и́стины исправля́я,/ и ве́ры ра́ди пострада́л еси́ да́же до кро́ве,/ священному́чениче Елевфе́рие,// моли́ Христа́ Бо́га спасти́ся душа́м на́шим.

Перевод: И нравам апостольским сопричастником, и престола их наследником став, делами ты, Богодухновенный, восхождения к созерцанию достиг; потому слово истины право возвещая, ты за веру пострадал до крови, священномученик Елевферий, ходатайствуй пред Христом Богом о спасении душ наших.

Кондак, глас 2

Я́ко удобре́ние свяще́нников, преподо́бне,/ и предувеща́ние страстоте́рпцев вси восхваля́ем/ и про́сим тя, священному́чениче Елевфе́рие,/ любо́вию па́мять твою́ пра́зднующия/ бед многообра́зных свободи́,// моля́ непреста́нно о всех нас.

Перевод: Как украшение священников, преподобный, и ободрение всех страстотерпцев, прославляем и просим тебя, священномученик Елевферий, от многообразных бед освободи (Елевферий от греч. ἐλεύθερος — «свободный») празднующих с любовью память твою, моля непрестанно обо всех нас.

Преподобному Павлу Латрийскому

Тропарь, глас 4

Я́ко Безпло́тных единовсе́льника/ и всем преподо́бным соо́бщника,/ всесла́вне Па́вле, пое́м тя и мо́лим тя:/ моли́ся всегда́ о нас,// я́ко да обря́щем ми́лость.

Перевод: Как поселившегося вместе с Бесплотными (ангелами) и всех преподобных собеседника, всеми прославляемый Павел, воспеваем тебя и молим: молись всегда о нас, чтобы мы обрели милость.

Кондак, глас 8

От ю́ности, му́дре, я́же па́че смы́сла вожделе́л еси́ му́жески,/ мирски́й мяте́ж оста́вил еси́/ и был еси́ Боже́ственнаго ра́ди жи́тельства Тро́ицы жили́ще/ и просвети́л еси́ ве́рою приступа́ющия тебе́.// Тем зове́м: ра́дуйся, Па́вле пребога́те.

Перевод: С юности, мудрый, мужественно возжелал ты превыше разума мирскую суету оставить и стал обителью Троицы из-за святой своей жизни, и просветил с верой приходящих к тебе. Потому взываем: «Радуйся, Павел преблаженный».

Святителю Стефану исповеднику, архиепископу Сурожскому

Тропарь, глас 4

Я́ко святи́тель со безпло́тными единожи́тель быв,/ священному́чениче Стефа́не,/ восприе́м бо Крест, я́ко ору́жие,/ и став кре́пко сопроти́в иконоукори́теля и духобо́рцев,/ не покланя́ющихся Пречи́стому О́бразу Христа́ Бо́га на́шего,/ и отсе́кл еси́ вся́ку е́ресь лука́вых./ Того́ ра́ди прие́м муче́ния вене́ц,/ изба́вил еси́ град твой Суро́ж от вся́кия неприя́зни./ И ны́не мо́лим тя, свя́те,/ да изба́виши нас от вся́ких злых искуше́ний, и бед,// и ве́чныя му́ки.

Перевод: Как святитель ты служил вместе с бесплотными (ангелами), священномученик Стефан, ибо взяв Крест, как оружие, и став твердо против иконоборца и духоборцев, не поклоняющихся Пречистому Образу Христа Бога нашего, отсек ты всякую ересь лукавых. Потому получил мученический венец, избавив город твой Сурож от всякого зла. И сейчас молим тебя, святой, избавь нас от всяких злых искушений и бед, и вечной муки.

Кондак, глас 3

Вы́шняго си́лою, свяще́нне, укрепи́вся,/ царе́ва низложи́л еси́ иконобо́рная шата́ния./ Днесь Суро́жу и нам ве́рным предлежа́т/ сла́ва и бога́тство, святы́я твоя́ мо́щи,/ и́хже свы́ше дароно́сят а́нгельстии чи́нове,/ пе́сньми и пе́нием славосло́вят тя,// вели́кий свяще́нный Стефа́не.

Перевод: Всевышнего силой, святитель, укрепившись, ты ниспроверг царскую иконоборческую ересь. Сегодня Сурожу и нам, верующим, вверяются слава и богатство — святые твои мощи, приносимые в дар ангельскими чинами, прославляющими молитвенными песнопениями тебя, великий святитель Стефан.

Молитва

О, свяще́нная главо́, кре́пкий наш моли́твенниче и засту́пниче, святи́телю о́тче Стефа́не, услы́ши нас, с ве́рою и любо́вию призыва́ющих тя. Помина́й нас у Престо́ла Вседержи́телева и не преста́й моли́тися за нас. Испроси́ предста́тельством твои́м у всеми́лостивейшаго Спа́са на́шего: мир Це́ркви Его́, па́стырем Бо́жиим ре́вность и си́лу, правосла́вней стране́ на́шей мир и спасе́ние. Умоли́ Небе́снаго Отца́ всем пода́ти коему́ждо благопотре́бен дар: ве́ру и́стинную, наде́жду тве́рдую, любо́вь неоску́дную, градо́в на́ших утвержде́ние, ми́ра умире́ние, от гла́да и губи́тельства избавле́ние, от наше́ствия иноплеме́нников сохране́ние, ю́ным благо́е в ве́ре возраста́ние, ста́рым и немощны́м утеше́ние и укрепле́ние, боля́щим исцеле́ние, си́рым и вдови́цам ми́лость и заступле́ние, бе́дствующим по́мощь. Не посрами́ нас во упова́нии на́шем, споспеше́ствуй, я́ко оте́ц чадолюби́вый, и нам понести́ благо́е и́го Христо́во во благоду́шии и терпе́нии и всех нас упра́ви в ми́ре и покая́нии непосты́дно живо́т свой сконча́ти и Ца́рствия Бо́жия насле́дницы бы́ти, иде́же ты ны́не водворя́ешися со А́нгелы и все́ми святы́ми, вы́ну хваля́ Бо́га в Тро́ице сла́вимаго, Отца́ и Сы́на и Свята́го Ду́ха. Ами́нь.

Собору Крымских святых

Тропарь, глас 4

Днесь све́тло красу́ется Це́рковь Кры́мская/ и ра́достно торжеству́ют правосла́вных мно́жества,/ соверша́я па́мять Таври́ческих всех святы́х,/ от апо́стол Христо́вых до ны́не просла́вленных,/ с ни́ми же новому́чеников и испове́дников ве́ка двадца́таго,/ и́хже предста́тельством и моли́твами/ да́руй, Го́споди, всем нам по́мощь Боже́ственную/ непоколеби́мы пребыва́ти в Правосла́вии,// Твою́ бога́тую ми́лость, благоде́нствие и спасе́ние душ на́ших.

Перевод: Сегодня светло празднует Церковь Крымская и радостно торжествует православный народ, совершая память всех святых Таврических, от апостолов Христовых до прославленных сейчас, с ними же новомучеников и исповедников двадцатого века, их представительством и молитвами даруй, Господи, всем нам помощь Божественную, чтобы непоколебимо пребывать в Православии, Твою богатую милость, благоденствие и спасение душ наших.

Кондак, глас 3

Я́ко же́ртву непоро́чну и благоуго́дну Христу́ принося́ще,/ Правосла́вная Це́рковь Кры́мская све́тло пра́зднует,/ соверша́юще собо́рную па́мять святы́х уго́дников Таври́ческих,/ от земли́ на́шея восте́кших/ и насе́льниками ра́йских селе́ний бы́вших./ И мы вси под кров их моле́ний притека́ющи,/ избавля́емся от належа́щих бед и зол,/ воспева́я ку́пно с ни́ми Святу́ю Тро́ицу,// да́рующую нам спасе́ние и ве́лию ми́лость.

Перевод: Жертву непорочную и угодную Христу (Рим.12:1) принося, Православная Церковь Крымская светло празднует, совершая общую память святых угодников Таврических, от земли нашей восшедших и жителями райских селений ставших. И мы все, под покров их молитв приходя, избавляемся от теснящих нас бед и зла, воспевая вместе с ними Святую Троицу, дарующую нам спасение и великую милость.

Священномученику Илариону Троицкому

Тропарь, глас 4

Во́ине Христо́в Иларио́не, сла́во и похвало́ Це́ркве Ру́сския, пред ги́бнущим ми́ром Христа́ испове́дал еси́, кровьми́ твои́ми Це́рковь утверди́ся, ра́зум Боже́ственный стяжа́л еси́, лю́дем ве́рным возглаша́ше: без Це́ркви не́сть спасе́ния.

Ин тропарь, глас 4

Святи́телю Христо́в Иларио́не,/ сла́во и похвало́ Це́ркве Ру́сския,/ ра́зум боже́ственный стяжа́в,/ пред безбо́жники Христа́ дерзнове́нно испове́дал еси́,/ Его́же ра́ди страда́ния претерпева́я,/ лю́дем ве́рным возглаша́л еси́:// без Це́ркве несть спасе́ния.

Кондак, глас 6

Иларио́не, священному́чениче Христо́в, служи́телей гряду́щаго анти́христа не убоя́лся еси́, Христа́ му́жески испове́дал еси́, за Це́рковь Бо́жию живо́т тво́й положи́. Красо́ новому́ченик Росси́йских, Руси́ святы́я похвало́, ты́ Це́ркве на́шея сла́ва и утвержде́ние.

Ин кондак, глас 2

Сла́ву ми́ра сего́ оста́вив,/ Христу́ до́блественне после́довал еси́/ и, святи́тельское служе́ние восприи́м,/ венце́м му́ченичества украси́лся еси́,/ и ны́не, Престо́лу Бо́жию предстоя́,/ моли́ся, Иларио́не, иера́рше прему́дре,// спасти́ся душа́м на́шим.

Преподобному Трифону Печенгскому, Кольскому

Тропарь, глас 8

Пути́, вводя́щаго в жизнь, наста́вник и учи́тель был еси́:/ пе́рвее бо, преподо́бне о́тче наш Три́фоне,/ прише́л еси́ в часть Норве́гския земли́/ и в после́дних конце́х се́верныя страны́ язы́ки просвети́л еси́,/ породи́в водо́ю и Ду́хом Святы́м,/ и свяще́нная твоя́ ча́да в безпло́дней пусты́ни,/ я́ко древа́ ма́сличная, насади́л еси́,/ ве́лию оби́тель Святы́я и Живонача́льныя, Единосу́щныя и Неразде́льныя Тро́ицы созда́л еси́/ и мона́хов мно́жество собра́в./ Тем, я́ко апо́столом и пустынножи́телем равноче́стна чту́ще тя,/ приле́жно припа́дающе, вопие́м:/ моли́ всех Бо́га за Ру́сскую зе́млю, за о́бласть твою́ и за вся лю́ди,// почита́ющия па́мять твою́.

Перевод: Пути, ведущего к жизни, наставник и учитель ты был, ибо сначала, преподобный отче наш Трифон, пришел ты в Норвежскую землю, а потом и в самых дальних концах северного края ты просветил народы, породив их (в Крещении) водой и Духом Святым, и насадил священные чада твои, как масличные деревья в бесплодной пустыни, создал великую обитель Святой и Живоначальной, Единосущной и Нераздельной Троицы, собрав множество монахов. Потому, почитая тебя равным с апостолами и пустынножителями, усердно коленопреклоненно взываем: моли Бога всех о русской земле, о крае твоем и обо всех людях, почитающих память твою.

Кондак, глас 8

Все твое́ у́мное жела́ние к Бо́гу впери́в,/ Того́ зва́нию невозвра́тно от души́ после́довал еси́,/ в пусты́ню коне́чную всели́вся,/ и, та́мо а́нгельски и равноапо́стольне пожи́в,/ мно́гим путь был еси́ ко спасе́нию./ Сего́ ра́ди и Христо́с тя просла́ви и да́ром чуде́с обогати́./ Те́мже вси вопие́м ти:/ ра́дуйся, испове́дниче Христа́ Бо́га на́шего;// ра́дуйся, гра́ду твоему́ неколеби́мое утвержде́ние, Три́фоне, о́тче наш.

Перевод: Все твое духовное стремление обратив к Богу, Его призыву неуклонно от души последовал ты, в пустыни далекой поселился и, там подобно ангелам и апостолам прожив, для многих ты был путем ко спасению. Потому и Христос тебя прославил и даром чудес обогатил. Поэтому все взываем к тебе: «Радуйся, исповедник Христа Бога нашего, радуйся, города твоего непоколебимая крепость, Трифон, отче наш».

Молитва

О, всесвяты́я Тро́ицы уго́дниче, о блаже́ннейший и равноапо́стольный па́стырю, преподо́бне о́тче наш Три́фоне! Не забу́ди твоея́ па́ствы, помина́й во святы́х твои́х и богоприя́тных моли́твах, приноси́мых в Тро́ице сла́вимому Бо́гу, ста́до твое́, е́же сам, по благове́стию от А́нгела, прише́ствием твои́м собра́л и упа́сл еси́. Поне́же в сро́дстве твоего́ мирска́го жили́ща, слы́шав во святе́й це́ркви на у́трени пою́щих: «пусты́нным живо́т сокрове́н есть, Боже́ственным раче́нием воскриля́ющимся», и от того́ воспери́вся Боже́ственною любо́вию, оста́вль дом и сродство́ и прише́д в край се́верныя страны́, просвети́л еси́ святы́м креще́нием неве́дующий Творца́, всех Бо́га, лопа́рский наро́д, за е́же, во утвержде́нии Христиа́нския ве́ры, мно́га изгна́ния и злоключе́ния подъя́л еси́; и близ реки́ Пече́неги в пу́стыню всели́вся, бра́тию из мно́гих градо́в и ве́сей собра́в, ве́лию оби́тель воздви́гл еси́, и при отше́ствии к Небе́сным селе́нием, о посеще́нии твоея́ оби́тели проро́чествия дар от Бо́га восприя́л еси́, и по сме́рти на мо́ри и на су́ше мно́га чудеса́ и цельбы́ с ве́рою прося́щим сотвори́л еси́ и ны́не твори́ши. Те́мже мо́лим тя, не забу́ди присеща́ти чад твои́х, моли́ за ны, преподо́бне о́тче, приходя́щая к тебе́ с ве́рою, и за вся христиа́ны, я́ко име́яй дерзнове́ние к безсме́ртному Царю́ Христу́ всех Бо́гу; не премолчи́ за ны ко Го́споду и не пре́зри нас, ве́рою и любо́вию чту́щих тя и помина́ющих святу́ю па́мять твою́. А́ще бо ты и преста́вился еси́ от нас те́лом, но и по сме́рти, живы́й ду́хом, всегда́ чудоде́йствуеши. Моли́твами твои́ми сохраня́й нас от стрел и ко́зней вра́жиих, и вся́кия пре́лести бесо́вския, и от враг ви́димых и неви́димых. Па́стырю наш до́брый! А́ще мо́щи твоя́ в ра́це незри́мы нам суть, оба́че, поне́же всегда́ в Тро́ице сла́вимому Бо́гу, при престо́ле Его́ непостижи́маго вели́чествия неотсту́пно в моли́твах предстои́ши, усе́рдно к тебе́ прибега́ем и про́сим: умоли́ и испроси́ нам вре́мя к покая́нию, да в час исхо́да души́ пре́йдем от земны́х к Небе́сным, мыта́рств же возду́шных и ве́чныя му́ки изба́вимся, и Небе́сному Ца́рствию насле́дницы бу́дем со все́ми от ве́ка угоди́вшими. О всеблаже́нне и преподо́бне о́тче наш Три́фоне! Не пре́зри и ны́не нас, притека́ющих к тебе́, я́ко да, моли́твами твои́ми и по́мощию спаса́емы, сла́ву и благодаре́ние, хвалу́ и поклоне́ние за вся в Тро́ице еди́ному Бо́гу, всех Созда́телю, возсыла́ем, Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Собору Кольских святых

Тропарь, глас 1

Све́тлый со́нме подви́жников земли́ Ко́льския,/ Се́вера тьму́ сия́нием ве́ры озари́вшии/ отцы́ святи́и, благоче́стием преукраше́ннии,/ служи́телие Та́ин Бо́жиих благогове́йнии,/ боголюби́вии и́ноцы и учи́телие покая́ния,/ миря́не, чи́стым житие́м Созда́телю угоди́вшии,/ язы́ка ло́пскаго богому́дрии просвети́телие и наста́вницы,/ новому́ченицы и испове́дницы, за Христа́ души́ положи́вшии,/ в го́рьких рабо́тах да́же до сме́рти Его́ испове́давшии,// моли́теся ко Го́споду спасти́ся душа́м на́шим.

Перевод: Светлое собрание подвижников земли Кольской, тьму Севера сиянием веры озарившие, отцы святые, благочестием украшенные, служители Тайн Божиих благоговейные, Боголюбивые монахи и учителя покаяния, миряне, чистотой жизни Создателю угодившие, народа лопского Богомудрые просветители и наставники, новомученики и исповедники, за Христа жизни отдавшие, в тяжких трудах даже до смерти Его исповедавшие, молитесь Господу о спасении душ наших.

Кондак, глас 3

Дне́сь ли́к святы́х, в земле́ Ко́льстей Бо́гу угоди́вших,/ предстои́т в це́ркви и неви́димо за ны́ мо́лится Бо́гу,/ прииди́те, христоимени́тии лю́ди,/ па́мять и́х почти́м и возопии́м к ни́м:/ Ра́дуйтеся, отцы́ преблаже́ннии Три́фоне, Феодори́те и Варлаа́ме,/ со мно́гими на́шего кра́я небе́сными покрови́тели,/ вы́ бо, я́ко зве́зды светоза́рныя, во мра́це Се́вера возсия́ли есте́,/ словесы́ и чудесы́ свои́ми вся́ просвети́вше,/ и ны́не моли́теся Го́сподеви/ ве́ру Правосла́вную зде́ незы́блему соблюсти́// и дарова́ти на́м ве́лию ми́лость.

Перевод: Сегодня собрание святых, в земле Кольской Богу угодивших, предстоит в церкви и невидимо о нас молится Богу. Придите, христиане, память их почтим и воззовем к ним: «Радуйтесь, отцы преблаженные Трифон, Феодорит и Варлаам, со многими прочими нашего края небесными покровителями, ибо вы, как звезды блистающие, во мраке Севера воссияли, своими учениями и чудесами всех просветив, и сейчас молитесь Господу веру Православную здесь незыблемой сохранить и даровать нам великую милость».

В субботу, всем святым

Тропарь, глас 2

Апо́столи, му́ченицы и проро́цы,/ святи́телие, преподо́бнии и пра́веднии,/ до́бре по́двиг соверши́вшии и ве́ру соблю́дшии,/ дерзнове́ние иму́ще ко Спа́су,/ о нас Того́, я́ко Бла́га, моли́те,// спасти́ся, мо́лимся, душа́м на́шим.

Перевод: Апостолы, мученики и пророки, святители, преподобные и праведные, подвиг доблестно совершившие и веру сохранившие, дерзновение пред Спасителем имея, Его за нас, как благого, умолите, молимся, во спасение душам нашим!

Кондак, глас 8

Я́ко нача́тки естества́, Насади́телю тва́ри,/ вселе́нная прино́сит Ти, Го́споди, богоно́сныя му́ченики;/ тех моли́твами в ми́ре глубо́це// Це́рковь Твою́, жи́тельство Твое́ Богоро́дицею соблюди́, Многоми́лостиве.

Перевод: Как первые плоды природы Насадителю всего творения вселенная приносит, Тебе, Господи, богоносных мучеников. Их мольбами и ходатайством Богородицы, Церковь Твою – Твой народ в мире глубоком сохрани, Многомилостивый.

В субботу, за умерших

Тропарь, глас 2

Помяни́, Го́споди, я́ко благ, рабы Твоя́,/ и, ели́ка в житии́ согреши́ша, прости́:/ никто́же бо безгре́шен, то́кмо Ты,// моги́й и преста́вленным да́ти поко́й.

Перевод: Помяни, Господи, как Благой, рабов Твоих и всё, в чем они в жизни согрешили, прости: ибо никто не безгрешен, кроме Тебя. Ты можешь и преставившимся дать покой.