Евангелие дня 21 августа среда

Эта притча имеет целью уяснить, как может оказаться, что «последний будет первым». Сделает это милосердие, благость Божия. Царствие Божие представляется здесь под образом домохозяина, нанимающего работников в свой виноградник

²и, договорившись с работниками по динарию на день, послал их в виноградник свой;

³выйдя около третьего часа, он увидел других, стоящих на торжище праздно,

⁴и им сказал: идите и вы в виноградник мой, и что следовать будет, дам вам. Они пошли.

⁵Опять выйдя около шестого и девятого часа, сделал то же.

⁶Наконец, выйдя около одиннадцатого часа, он нашел других, стоящих праздно, и говорит им: что вы стоите здесь целый день праздно?

⁷Они говорят ему: никто нас не нанял. Он говорит им: идите и вы в виноградник мой, и что следовать будет, получите.

⁸Когда же наступил вечер, говорит господин виноградника управителю своему: позови работников и отдай им плату, начав с последних до первых.

⁹И пришедшие около одиннадцатого часа получили по динарию.

¹⁰Пришедшие же первыми думали, что они получат больше, но получили и они по динарию;

¹¹и, получив, стали роптать на хозяина дома

¹²и говорили: эти последние работали один час, и ты сравнял их с нами, перенесшими тягость дня и зной.

¹³Он же в ответ сказал одному из них: друг! я не обижаю тебя; не за динарий ли ты договорился со мною?

¹⁴возьми свое и пойди; я же хочу дать этому последнему то же, что и тебе;

¹⁵разве я не властен в своем делать, что хочу? или глаз твой завистлив оттого, что я добр?

¹⁶Так будут последние первыми, и первые последними, ибо много званых, а мало избранных.

Сговорившись с первыми, нанятыми им поутру по «динарию на день», он при расплате дал по динарию же и всем остальным, которые начали работу не с утра, а позже: с 3-го, 6-го, 9-го и даже с 11-го часа. Пришедшие первыми начали роптать на такую расплату, считая ее несправедливой, но домохозяин на это возразил: «Друг, я не обижаю тебя; не за динарий ли ты договорился со мной? Возьми свое и пойди; я же хочу дать этому последнему то же, что и тебе, разве я не властен в своем делать, что хочу? Или глаз твой завистлив оттого, что я добр?» «Пенязь», или динарий равнялся одной греческой драхме или нашим 25 копейкам, что составляло на востоке обычную поденную плату. День у евреев делился на 12 часов, которые отсчитывались с утра, начиная от восхода солнца. Смысл этой притчи тот, что Господь Сам распоряжается наградами за служение Ему: люди не могут входить с Ним в какие-либо договоры или заключения условия. Вознаграждает Господь людей единственно по Своей благости. Надо знать также, что в деле спасения человека так мало делается самим человеком что о возмездии по долгу не может быть и речи. Господь вознаграждает не по долгу, а «по благодати»: следовательно, с полной свободой, по Собственному Своему усмотрению. Поэтому, кто меньше подвизался, может получить не меньше много подвизавшегося. В этом заключается надежда грешников, которые одним покаянным вздохом, исходящим из глубины души, могут привлечь милосердие Божие и благодать, очищающую их грех. Какая была цель этой притчи? Петр только что спрашивал: «Вот мы оставили все и последовали за Тобой: какая нам за это будет награда?» Господь не обличил сразу этой гордости младенствующего ума, а как бы наоборот — даже обещал Апостолам высокую награду, но сейчас же рассказанной притчей показал, что награда зависит не от заслуг человеческих, а исключительно от милости Божией, что может даже получиться так, что первые по заслугам получат последнюю награду, а последние по количеству заслуг, призванные Господом в последний момент жизни могут получить первую награду. В заключение притчи Господь сказал: «много званных, а мало избранных», то есть, хотя и многие, собственно все призываются к вечному блаженству в Царствии Небесном, избранными для этого блаженства оказываются лишь некоторые, немногие. Конечно, как и во всяких притчах, и в этой притче не следует отыскивать значения каждой отдельной черты: важна лишь основная идея, основная мысль ее, что человек награждается Богом не по количеству заслуг своих, а единственно по милосердию Божию.

1Кор.13:4-14:5

₄Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится,

₅не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла,

₆не радуется неправде, а сорадуется истине;

₇все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит.

₈Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится.

₉Ибо мы отчасти знаем, и отчасти пророчествуем;

₁₀когда же настанет совершенное, тогда то, что отчасти, прекратится.

₁₁Когда я был младенцем, то по-младенчески говорил, по-младенчески мыслил, по-младенчески рассуждал; а как стал мужем, то оставил младенческое.

₁₂Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицем к лицу; теперь знаю я отчасти, а тогда познаю, подобно как я познан.

₁₃А теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше.

глава 14

₁Достигайте любви; ревнуйте о дарах духовных, особенно же о том, чтобы пророчествовать.

₂Ибо кто говорит на незнакомом языке, тот говорит не людям, а Богу; потому что никто не понимает его, он тайны говорит духом;

₃а кто пророчествует, тот говорит людям в назидание, увещание и утешение.

₄Кто говорит на незнакомом языке, тот назидает себя; а кто пророчествует, тот назидает церковь.

₅Желаю, чтобы вы все говорили языками; но лучше, чтобы вы пророчествовали; ибо пророчествующий превосходнее того, кто говорит языками, разве он притом будет и изъяснять, чтобы церковь получила назидание.

Феофан Затворник святитель

⁴Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится,

«Доказав, что без любви нет большой пользы ни от веры, ни от знания, ни от пророчества, ни от дара языков, ни даже от совершенной жизни и мученичества, Апостол описывает, как и необходимо было, беспримерную красоту ее, украшая ее изображение, как бы какими-нибудь красками, различными родами добродетели и тщательно соединяя все его части. Посему, возлюбленный, будь внимателен к сказанному и вникни в каждое слово с великим тщанием, дабы видеть и совершенство предмета, и искусство живописца. Смотри, с чего он начал и что поставил первою причиной всех благ. Что же именно? – Долготерпение» (святой Златоуст). Любы долготерпит. Благодушно сносит все неприятности, оскорбления и напраслины, не поддаваясь движениям гнева или отмщения. «Долготерпение – корень всякого любомудрия; посему и Премудрый говорит: долготерпелив муж мног в разуме, малодушный же крепко безумен (Притч. 14:29); и далее, сравнивая эту добродетель с крепким городом, говорит, что она крепче его. Это несокрушимое оружие, непоколебимый столп, легко отражающий все нападения. Как искра, упадшая в море, не причиняет ему никакого вреда, но сама тотчас исчезает, так все, неожиданно неприятное, поражая долготерпеливую душу, скоро исчезает, а ее не возмущает. Долготерпеливый, как бы пребывая в пристани, наслаждается глубоким спокойствием; причинишь ли ему вред, не подвинешь этого камня; нанесешь ли ему обиду, не потрясешь этого столпа; нанесешь ли ему удары, не сокрушишь этого адаманта; потому он и называется долготерпеливым, μακροθυμος, что имеет как бы долгую и великую душу, ибо долгое называется и великим. Эта добродетель рождается от любви, и тем, которые имеют и хорошо употребляют ее, доставляет великую пользу. Не говори мне, что люди потерянные, делая (долготерпеливому) зло и не претерпевая за то зла, становятся хуже: это происходит не от долготерпения, а от тех самых, которые пользуются им не так, как должно. Посему не говори мне о них, а вспомни о людях более кротких, которые получают от того великую пользу, ибо, когда они, делая зло, не претерпевают за то зла, то, удивляясь терпению страждущего, получают самый лучший урок любомудрия» (святой Златоуст). Милосердствует χρηστευεται, благствует: от других терпит неприятности, сама же не только никому не причиняет ничего скорбного, напротив, все скорби других считает своими, и, входя в сочувствие их скорби, всячески старается облегчить их горе; она, как елей на раны, так есть на всякую нужду, скорбь и немощь ближнего, – не успокаивается, пока не утешит, не поможет, не умиротворит; болезнует о всех, паче же о нуждающихся и страждущих; даже тем самым, которые ей причиняют неприятности, старается вложить в душу мирное расположение; «кротко поступает с пламенеющими гневом, чтобы укротить его и погасить и не только мужественным терпением, но и угождением и увещанием врачует рану и исцеляет язву гнева» (святой Златоуст). Любы не завидит ни дарованиям, ни внешнему благосостоянию, ни отличиям, ни успеху в делах и никакому благу и преимуществу другого пред собою. Это противно ее природе, существо ее есть и желать, и делать другим одно добро, и притом всякое; потому не ищет того, чтобы самой быть счастливее других, а чтобы все были счастливы возможно полным счастием; к благу предлежащему сама пропустит всех, чтобы все вкусили его, не заботясь, достанется ли что на ее долю, лишь бы другим всем досталось. Любы не превозносится, ου περπερευεται, – не заносится. Заносчивый в словах, суждениях, манерах, в обращении, в делах, допускает много неосмотрительного, потому что действует с плеча, в уверенности, что все, от него исходящее, прекрасно и должно в других оставлять одно изумление и похвалу; он парит, ни на чем не останавливаясь, оттого ничего полезного ни произвесть, ни посоветовать не может, во все вмешивается с своим суждением и, кроме смятения, ничего по себе не оставляет. Любовь так не парит; она действует потихоньку, высматривая и удостоверяясь, где, что, как может сделать полезного, и делает то, без шума и заявлений. Святой Златоуст говорит: «Любы не превозносится (не заносится), то есть не поступает легкомысленно. Она делает любящего благоразумным, степенным и основательным. Заносчивое легкомыслие свойственно людям, любящим плотскою любовию, а любящий любовию истинною совершенно свободен от этого; любовь, пребывая в душе, как бы какой-нибудь искусный земледелец, не допускает вырастать на поле сердца ни одному подобному злому тернию». То же пишет и Феодорит: «Любящий ни в чем не соглашается поступать опрометчиво». Экумений: «Ничего опрометчиво не делает: περπερος γαρ προπετης». Та же мысль и у Феофилакта: «Любовь не опрометчествует, но действует самоуглубленно и внимательно. Περπερος – парящий, μετεωριζομενος – легкий в мыслях, словах и делах. Не гордится, ου φυσιουται, – не надымается от φυσαω — дую, надуваю, например пузырь. Какими бы совершенствами любовь ни обладала, думает, что ничего не имеет сравнительно с другими лучшего, и сколько бы добра ни наделала в своем кругу, совсем не думает, чтобы что-либо сделала. Как мать, ухаживающая за детьми, сколько бы ни трудилась над ними, так себя имеет, будто бы ничего не делала, и делая что, снова делает так, как будто начинала делать в первый раз: такова и любовь. «Не думает много она о своих добротах» (Экумений). «Не превозносится над братиями» (Феодорит). «Но смиренномудрствует, несмотря на то, что обладает высокими совершенствами» (Феофилакт). «Мы видим, что многие гордятся самими своими добродетелями, то есть тем, что они не завистливы, не злы, не малодушны, не безрассудны (эти пороки соединены бывают не только с богатством и бедностию, но и с самыми добрыми по природе качествами), а любовь совершенно очищает все» (святой Златоуст). Сводя под один обзор все сказанные доселе качества, святой Златоуст замечает следующее: «Заметь: долготерпеливый не всегда еще милосерд; если же он не будет милосерд, то его доброе качество становится пороком и может обратиться в памятозлобие; но любовь, доставляя врачевство, то есть милосердие, сохраняет сию добродетель чистою. Также милосердый часто бывает легкомыслен, но любовь исправляет и этот недостаток. Милосердый и долготерпеливый часто бывают гордыми, но любовь истребляет и этот порок. Она, с одной стороны, производит добродетели, с другой – уничтожает пороки, или, лучше, не допускает им зародиться. Не сказал Апостол так, например: хотя у нее бывает зависть, но она побеждает зависть, или: хотя бывает гордость, но она укрощает эту страсть; а говорит: не завидит, не гордится; и, что особенно удивительно, она без усилий делает добро, без борьбы и сопротивления воздвигает трофей. Ибо кто имеет ее, того она не заставляет трудиться, чтобы достигнуть венца, но без труда доставляет ему награду, потому что где нет страсти, противоборствующей добродетельному расположению, там какой может быть труд?» Замечательно последнее слово святого Златоуста о беструдном и беспрепятственном со стороны страстей доброделании. Любовь есть отрицание всех страстей и вселяется в сердце по изгнании их. Сие изгнание в иных прямо по обращении, в момент возрождения, совершается Духом Святым, изливающим в то же время в сердце и совершенную любовь. Как теперь мы приходим в сознание христианских обязательств довольно спустя после крещения, тогда уже, как умерщвленные в возрождении, страсти успевают снова ожить и восстать с силою, то нам, прежде чем исполнится сердце полною любовию, предлежит еще бороться со страстьми и побороть их, чтобы беспрепятственно творить всякое добро. Благо любви для нас чаемое благо. Святой Исаак Сирианин любовь называет раем, который на острове среди моря. Туда еще плывем мы. И о, когда бы доплыть!

⁵не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла,

Не безчинствует, – ουκ ασχημονει, – не мерзит, не брезгует, не гнушается ничем, коль скоро того требует благо ближнего; как бы что ни казалось унизительным в глазах людей, она не останавливается пред тем, а с охотою решается на то, лишь бы сделать добро любимому. Так все наши толковники! Феодорит пишет: «Не отказывается для пользы братий сделать что-либо и унизительное, не почитает и такого действия для себя неблагоприличным». Экумений: «Хотя приходится иногда перенесть ей нечто срамное для любимого, она не ставит того себе в посрамление». То же и у Феофилакта. Но вот пространное слово святого Златоуста: «Что я говорю, продолжает Апостол, что любовь не надымается? Она так далека от этой страсти, что и терпя крайние бедствия за любимого, не считает того бесчестием для себя. Не сказал опять: хотя терпит бесчестие, но мужественно переносит его, а – даже нисколько не чувствует бесчестия. Посмотрим в этом отношении на Христа, и увидим истину сказанного. Господь наш Иисус Христос подвергался оплеванию и бичеванию от жалких рабов, и не только не считал этого бесчестием, но еще радовался и вменял в славу; разбойника и человекоубийцу Он вместе с Собою прежде других ввел в рай, беседовал с блудницею, притом в присутствии всех обвинителей Своих, и не считал этого постыдным, а даже позволил ей целовать Свои ноги, орошать слезами Свое тело и отирать волосами, и все это пред глазами врагов и противников; потому что любовь, ουκ ασχημονει, – не гнушается ничем. Посему и отцы, хотя бы они были мудрее и красноречивее всех, не стыдятся лепетать вместе с детьми, и никто из взирающих на это не осуждает их, а, напротив, это кажется столь хорошим делом, что даже удостоивается похвалы». Не ищет своих си. «Сказав: не бесчинствует, он показывает и то, каким образом любовь не терпит бесчестия. Каким же? – Она не ищет своих си. Любимый составляет для нее все, и она вменяет себе в бесчестие, когда не может избавить его от бесчестия, так что если можно собственным бесчестием помочь любимому, то не считает и этого бесчестием для себя; любимый для любящего есть то же, что он сам. Любовь такова, что любящий и любимый составляют уже не два отдельные лица, а одного человека, чего не может сделать ничто, кроме любви. Посему не ищи своего, дабы тебе найти свое, ибо кто ищет своего, тот не находит своего. Потому и Павел говорит: никтоже своего си да ищет, но еже ближняго кийждо (1 Кор. 10:24). Польза каждого заключается в пользе ближнего, а польза ближнего в его пользе. Бог так устроил для того, чтобы мы были привязаны друг к другу» (святой Златоуст). Не раздражается, – ου παροξυνεται, – не огорчается. Встречая что-либо неприятное от того самого, которому усиливается сделать добро, не огорчается тем, или не огорчается неуспешностию трудов своих во благо чье-либо, и не перестает искать способов к тому, чтоб достигнуть своей в сем отношении цели; или так, как Феодорит пишет: «Если и прискорбное что встречает от кого-либо, переносит великодушно по горячности любви, какую имеет в себе». То же говорит и святой Златоуст: «Смотри опять, как она не только истребляет пороки, но даже не дозволяет им получить начало. Ибо не сказал: хотя раздражается, но преодолевает раздражение, а: не раздражается». Не допускает и зародиться огорчению. Не мыслит зла, – ου λογιζεται το κακον, – не берет в счет зла, и даже совсем не думает, чтобы в действиях другого было зло, не видит во зле зла; другие видят, а она не видит; для любящего всех все кажутся добрыми, и как он ничего не замышляет для других кроме добра, так и в действиях других в отношении к себе не подозревает никогда ничего злого. Так Феодорит: «Извиняет погрешительные поступки, предполагая, что то сделано не с худым намерением». Другая мысль: не замышляет зла в отмщение, будет прямым следствием предыдущей, и может быть видима здесь, но в связи с тою (Феофилакт). Святой Златоуст разумеет не замышление зла, помимо обид полученных, а так: «Не только не делает, но даже и не замышляет ничего худого против любимого. И действительно, как она будет делать зло, когда не допускает даже худой мысли? А здесь и есть источник любви».

⁶не радуется неправде, а сорадуется истине;

Неправда и истина здесь определяют себя взаимно. Как поймешь неправду, так, по противоположности, должен понимать истину, и обратно. Толковники так разнообразно понимают сии слова, что, собрав все воедино, приходится под неправдою разуметь всякое зло, а под истиною всякое добро. Святой Златоуст говорит: «Не радуется, когда другие страдают каким-либо злом (нравственным); радуется же о тех, которые благоустроены в жизни. Или здесь то же самое содержится, что говорится в другом месте: радоватися с радующимися и плакати с плачущими (Рим. 12:15). Потому она и не завидует, потому и не гордится: блага других она признает своими. Видишь ли, как любовь делает питомца своего почти Ангелом? Ибо если он не имеет гнева, чужд зависти и чист от всякой пагубной страсти, то очевидно, что он уже выше природы человеческой и достигнул бесстрастия Ангелов». Феодорит пишет сообразно с этим: «Ненавидит противозаконное, веселится о том, что хорошо». Феофилакт несколько отлично: «Не радуется, когда кого онеправдывают, обижают и причиняют ему зло; сорадуется же людям благоустроенным, тогда как истина благоспеется, считая то славою для себя».

⁷все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит.

Вся любит, – στεγει, – покрывает. Святой Златоуст говорит: «Любовь вся покрывает, по своему долготерпению и кротости, что бы ни случилось прискорбное и тяжкое, хотя бы то были обиды, хотя бы побои, хотя бы смерть, или что-нибудь другое подобное. Это может видеть из примера блаженного Давида. Что может быть тяжелее, как видеть сына, возмутившегося, ищущего власти и жаждущего крови своего отца? Но блаженный Давид перенес и это; он не хотел даже произнести укоризненного слова против убийцы, а, предоставив все прочее военачальникам, повелел сохранить его жизнь; так крепко было у него основание любви! Посему и говорит Апостол: вся покрывает. Этими словами он выражает силу любви». Феодорит пишет: «По любви терпит и прискорбное». Можно и так: στεγη – кровля. Отсюда мысль: любовь служит покровом для всех, все прибегают к ней и в ней находят себе защиту и прикрытие от всех невзгод. Кров дает мысль и о прикрытии: отсюда любовь покрывает грехи, немощи, недостатки и слабости других; не только не разглашает, но прикрывает все то добрым словом. Всему веру емлет. «Любимого почитает нелживым» (Феодорит). «Верит всему, что ни скажет любимый; и не только сама не говорит ничего с хитрым лукавством, но не подозревает даже, чтобы другой кто говорил так» (Феофилакт). Вся уповает. Делая добро и встречая неуспех, не останавливается, но изобретает новые способы и, если эти не приводят к цели, берется еще за другие, и так далее, воодушевляясь надеждою, что Бог благословит, наконец, этот труд любви успехом. Феодорит пишет: «Если видит любимого склонным к худому, ожидает в нем перемены на лучшее». Сама же не сложа руки сидит, но употребляет с своей стороны все зависящие средства к его исправлению и, употребляя их, «не отчаивается, но уповает, что он наконец возвратится на лучшее» (Феофилакт). Вся терпит: все труды, необходимые в доброделании, поднимает охотно, мужественно преодолевает препятствия, благодушно переносит неприятности, и все, что ни встретится на пути добра, терпит, имея одну цель – делать добро любимому, то есть всякому человеку; терпит и самую безуспешность в добре. «Если случится, что любимый не поддается ее заботам и остается на своем недобром пути, благодушно терпит его падения» (Феофилакт). «И что бы ни было в любимом, или со стороны его, ничто не может отторгнуть любящего от любви к нему» (Феодорит). Святой Златоуст все сии три: «уповает, верит, терпит», соединяет в одну речь и говорит: «Не отчаиваясь, ожидает от любимого человека всего доброго и, хотя бы он был худ, не перестает исправлять его, пещись и заботиться о нем, и не просто надеется, но с уверенностию, потому что сильно любит; и хотя бы сверх чаяния не происходило добра, и даже любимый становился бы еще хуже, она переносит и это».

⁸Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится.

Любы николиже отпадает. «Божественный Павел, изобразив вышесказанные свойства любви в чертах частных и приметив, что язык его недостаточен к тому, чтобы восхвалить любовь, вкратце присовокупляет: любы николиже отпадает, то есть не уклоняется, но всегда остается постоянною, неподвижною, пребывающею вечно. Ибо сие дает видеть Апостол в присовокупляемых за сим словах» (Феодорит). «Видишь ли, чем он завершил изображение, и что особенно превосходно в этом даре? – То, что она николиже отпадает, то есть не прекращается, не ослабевает от того, что терпит, потому что любит все. Кто любит, тот никогда не может ненавидеть, что бы ни случилось: в этом величайшее достоинство любви. Таков был и сам Павел. Сколько зла делали ему иудеи! Но это не только не охладило его любви, но еще более возвысило ее до того, что он молился отлучен быти от Христа по братии своей (Рим. 9:3)» (святой Златоуст); «или: не престает в этой жизни, прейдет в век будущий и там пребудет, хоть все прочее упразднится» (Феофилакт). «Доказав превосходство любви тем, что в ней имеют нужду и дарования, и добрые дела, исчислив все ее совершенства и показав, что она есть основание истинного любомудрия, Апостол еще с иной, третьей, стороны показывает ее достоинство» (святой Златоуст). Аще же пророчествия упразднятся, аще ли языцы умолкнут, аще разум испразднится. Это надо читать в связи с николиже отпадает. Пусть это все случится, а любовь не отпадет. На какое время указывает здесь Апостол? Языки умолкли, но дар пророчества еще действует в Церкви, и еще очевиднее – разум. И нет основания предполагать, чтобы не было так до скончания века. Потому надо полагать, что Апостол разумеет здесь век будущий. «Будущий век не имеет в сем (в сих дарах) нужды: излишне пророчество, когда самые вещи налицо; и знание языков бесполезно по уничтожении их различия; прекратится и меньшее ведение, когда будет преподано большее» (Феодорит). «Если пророчества и языки были ниспосланы для веры, то с распространением ее повсюду употребление их уже излишне. Но любовь друг к другу не прекратится, а еще более будет возрастать и здесь, и в будущем веке, и тогда еще более, нежели теперь. Здесь многое ослабляет любовь: деньги, житейские дела, телесные страсти, душевные болезни, – а там не будет ничего такого. Впрочем, в том, что упразднятся пророчества и языки, нет ничего удивительного; а что упразднится знание, это кажется странным. Как? Неужели мы тогда будем жить в неведении? – Нет; тогда-то в особенности и должно увеличиться знание, как и он сказал: тогда познаю, якоже и познан бых (стих 12). Посему, дабы ты не подумал, что и оно упразднится, подобно пророчествам и языкам, он после слов: аще разум испразднится, не остановился, но показал и способ упразднения, тотчас присовокупив» (святой Златоуст).

⁹Ибо мы отчасти знаем, и отчасти пророчествуем;

¹⁰когда же настанет совершенное, тогда то, что отчасти, прекратится.

«Следовательно, упразднится не знание, а неполнота знания, потому что мы будем знать не только это, но и гораздо большее. Так, поясню это примером, теперь мы знаем, что Бог есть везде, но как – не знаем, что Он сотворил все существующее из ничего, а каким образом – не знаем; знаем, что Он родился от Девы, а как – не знаем. Тогда же узнаем это более и яснее» (святой Златоуст).

¹¹Когда я был младенцем, то по-младенчески говорил, по-младенчески мыслил, по-младенчески рассуждал; а как стал мужем, то оставил младенческое.

«Сказав, что когда придет совершенное знание, тогда знание отчасти престанет, теперь в пояснение этого приводит пример, которым вместе показывает и то, коль велико расстояние нынешнего знания от тогдашнего. Ныне мы по познанию подобны младенцам, а тогда станем мужами. Яко младенец глаголах, это сказал, намекая на дар языков; яко младенец мудрствовах, намекая на дар пророчества; яко младенец смышлях – на дар знания. Словами же: егда бых муж, отвергох младенческая, дает разуметь, что в будущем веке будем иметь знание, столь же совершеннейшее пред нынешним, сколько совершеннее знание мужа пред знанием младенца; тогда упразднится это младенческому подобное знание, которое мы имеем теперь» (Феофилакт). «Ибо по достижении совершенного возраста украшающиеся сметливостию и благоразумием не имеют нужды в отроческом знании. Итак, Апостол в настоящей жизни данное нам знание уподобил знанию детей, ожидаемое же в жизни будущей – знанию совершенных мужей, научая, опять, этим не высоко думать о своем знании тех, которые рассекали Церковь из-за знания» (Феодорит). Когда говорит: отвергох, то внушает, что из теперешних воззрений, и самых премудрых, едва ли что останется в будущем веке. И земля, и небо будут новы; новы условия существования и взаимных отношений. Все явится в другом виде, в другом смысле и понимаемо будет. Имеющее быть в будущем веке предсказывается нам посредством уподоблений. Как уподобления берутся из вещей сего века, а он престанет то такие уподобления ничего в настоящем виде и не дают разуметь, а только гадания возбуждают. Это вслед за сим и говорит Апостол.

¹²Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицем к лицу; теперь знаю я отчасти, а тогда познаю, подобно как я познан.

«То же объясняет Апостол и другим примером: видим, говорит, ныне якоже зерцалом. Но так как зерцало представляет видимый предмет довольно ясно, то он присовокупляет (якоже, а потом): в гадании, дабы показать, что настоящее знание в высшей степени неполно» (святой Златоуст). «Настоящее есть тень будущего, ибо во святом крещении усматриваем образ воскресения, а тогда увидим самое Воскресение. Здесь видим вместообразная Владычнего тела, а там узрим самого Владыку. Сие значат слова: лицем к лицу. Увидим же не невидимое Его естество, для всех незримое, но воспринятое Им от нас» (Феодорит). «Лицем к лицу, сказал Апостол не потому, будто Бог имеет лице, но чтобы выразить яснее и удобопонятнее (совершенство тогдашнего знания пред нынешним). Видишь ли, как возрастут все наши познания?» (святой Златоуст). Бог всегда сокровенен есть и пребудет; не зрят Его непосредственно и самые высшие существа, а только в проявлениях Его славы. Большего и совершеннейшего лицезрения Божия не будет, как то, которого удостоятся верующие в лице Господа Иисуса Христа. В этом неизреченная к нам милость Божия. Он всячески хочет, чтобы мы узрели Его, но как прямо этому быть нельзя, то Он благоволил воплощену быть Единородному Сыну Божию, чтобы достойные могли зреть Бога в очах Его. В очах наших душа душу видит и душа с душою соединяется. Опыт имеем в тех, кои полюбили друг друга. Они чувствуют, что чрез глаза душа будто переливается в душу. Так верующие чрез очи Господа будут ближе общиться с сокровенным Божеством. И в этом все их блаженство. Ныне и из того, что уже имеем, многое сокровенно, может быть и потому, что многое здесь является только в начатках, тогда же явится, как есть. Кто может сказать, в чем обновление нашего естества? Но оно есть, и есть в действии, идет к концу, зреет, явится же в будущем веке. Почему святой Иоанн Богослов говорит: вот мы чада; но не у явися что будем (1 Ин. 3:2). Нынешнее наше знание относительно будущего похоже на ветхозаветное относительно настоящего. Так понимает это святой Златоуст. «Дабы хотя немного объяснить тебе это различие и ввести в душу твою хотя некоторый луч разумения этого предмета, припомни теперь, когда воссияла благодать, о временах подзаконных. До благодати тогдашнее казалось чем-то великим и удивительным, но после благодати оно стало невелико. Но дабы сказанное мною сделалось более ясным, возьмем какое-нибудь одно из тогдашних священнодействий, и ты увидишь различие. Представим, если хочешь, пасху ветхозаветную и новозаветную, и ты поймешь преимущество (последней над первою). Иудеи совершали ее, но совершали как бы в зерцале и гадании; неизреченных же таин они даже и на уме никогда не имели, и не знали, что прообразовали их действия; они видели закланного агнца, кровь бессловесного и помазанные ею двери; а что воплотившийся Сын Божий будет заклан, избавит всю вселенную, даст в снедь грекам и варварам Кровь Свою, отверзет для всех небо, предложит тамошние блага человеческому роду, вознесет окровавленную плоть выше неба и неба небес, и вообще выше всех горних воинств, Ангелов, Архангелов и прочих Сил, и посадит ее на самом царском престоле одесную Отца в сиянии неизреченной славы, этого никто из них тогда и не мог представить в уме своем». Что значат слова: тогда же познаю, якоже и познан бых? – И этим тоже объясняется высшая мера будущего ведения сравнительно с настоящим. Тогдашнее познаю, якоже познан бых заменит нынешнее: разумею отчасти. Следовательно, якоже познан бых объясняет меру тогдашнего знания. Ибо это уже совершившееся дело. В чем же оно? Что за смысл в словах: якоже познан бых? – Святой Златоуст говорит: «Как Он Сам наперед познал меня и Сам снизшел ко мне, так и я достигну до Него тогда гораздо больше, нежели теперь. Сидящий во мраке, прежде нежели увидит солнце, не сам приходит к прекрасным лучам его, но они являют ему себя, когда засияют; а когда он примет сияние их, тогда уже и сам стремится к свету. Такой же смысл в словах: якоже и познан бых, не тот, будто мы познаем Его так, как Он нас, но как Он Сам снизшел к нам ныне, так и мы достигнем до Него тогда, узнаем многое такое, что ныне сокровенно, и сподобимся блаженнейшей беседы и премудрости». Феодорит же понимает это так: «Не то говорит Апостол, что познаю Его, как сам Им познан, но, что определеннее узрю Его, как соделавшийся Ему своим. Ибо слово: познан употребил Апостол вместо слова: присвоен. Так и Моисею сказал Господь: вем тя паче всех (Исх. 33:17), и Апостол говорит: позна Господь сущия Своя (2 Тим. 2:19), то есть удостаивает их большего промышления». Не раз употребил Апостол сие слово, – и все оно темновато. Верно и это принадлежит к предметам, кои тогда познаны будут в совершенной ясности.

¹³А теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше.

Святой Златоуст говорит: «Здесь новая похвала любви. Не довольствуясь прежде сказанным, Апостол старается найти в ней еще нечто иное. Смотри: он сказал, что любовь есть великий дар и путь к дарам превосходнейший; сказал, что без нее дарования не приносят большой пользы; написал ее изображение обильными чертами, а теперь хочет наипаче возвысить ее и показать величие ее тем, что она не прекращается. Ныне же, говорит, пребывают вера, надежда, любы, три сия; больши же сих – любы. Почему же любовь больше? – Потому что те преходят. Вера и надежда прекращаются, когда являются блага, составляющие предмет веры и надежды». То же пишет и Феодорит: «В будущей жизни излишня вера, когда явными соделаются сами вещи. Если вера есть уповаемых извещение (Евр. 11:1), то по явлении самих вещей, нет уже потребности в вере. Также излишня там и надежда. Ибо упование видимое несть упование: еже бо видит кто, что и уповает (Рим. 8:24)? Но любовь там паче имеет силу, когда упокоятся страсти, тела сделаются нетленными, а души не будут избирать ныне то, а завтра другое». Феофилакт сопоставляет сии добродетели с дарами благодатными и говорит: «Есть теперь пока и пророчества, и языки, потому что они необходимы для утверждения веры. Но когда вера распространится всюду и утвердится, тогда дары те прекратятся, а пребудут: вера, надежда и любовь, пребудут до скончания века. По скончании же века, вера и надежда престанут, а любовь перейдет и в будущий век». Новые толковники полагают, что Апостол о всех трех добродетелях говорит, что они не только в этом веке переживут все дары, но и в будущий век перейдут тоже все три: будут там свои предметы и для веры, и для надежды, а не для одной любви. Тогда увидим, а дотоле будем держаться святоотеческого толкования, по которому вера теперешняя перейдет в созерцание веруемого, а надежда – в обладание уповаемым, любовь же пребудет любовию, как есть. Если вера и надежда получат другие предметы, то хоть и будут они, но не те, кои здесь оживляют нас и воодушевляют. Нечего, следовательно, и мудрить.

глава 14

¹Достигайте любви; ревнуйте о дарах духовных, особенно же о том, чтобы пророчествовать.

Держитеся, – διωκετε, гоните, стремитесь, усильно ищите любви. Ревнуйте, – ищите усердно и духовных даров, и из них наиболее того, чтобы пророчествовать. Пророчествовать значит по движению Духа Божия вести речь к верующим в назидание им на понятном им языке. Предметом ее могли быть и догмат, и нравоучение, и утешение, и молитвенное славословие, и собственно пророчество. Этого дара искать преимущественно внушает святой Павел, – пред чем не сказывает, но из следующих за сим слов видно, что пред даром языков. Святой Златоуст говорит: «Обстоятельно показав все достоинство любви, Апостол наконец убеждает их ревностно достигать ее; посему и говорит: держитеся, гоните. Нужно гнаться за нею и усильно стремиться к ней; так она улетает от нас, и столько препятствий стремлению к ней! Посему нам нужны великие усилия, чтобы достигнуть ее. Дабы выразить это, Павел не сказал: ищите любви, но: гонитесь за любовию, побуждая нас и воспламеняя к ее достижению. Ибо она часто удаляется от нас, потому что мы обращаемся с нею не надлежащим образом и готовы предпочитать ей все другое. Далее, дабы не подумали, будто он вел речь о любви для того, чтобы унизить дарования, присовокупляет: ревнуйте же духовным, паче же да пророчествуете«. Мысль его такая: «Поелику любовь есть достояние столько великое, то приобретение ее почитайте делом великим; не оставайтесь однако ж в нерадении и о духовных дарованиях, и предпочтительно другим возлюбите пророчество. Очевидно, Апостол снова смиряет высокомерие величавшихся дарованием языков» (Феодорит).

²Ибо кто говорит на незнакомом языке, тот говорит не людям, а Богу; потому что никто не понимает его, он тайны говорит духом;

Глаголяй языки, – кто говорит на языке, неизвестном для собравшихся в Церковь, – не человеком глаголет, не для этих людей говорит; для них это совсем сторонняя речь; они и не догадываются, для них ли говорится что, а может быть, и говоривший в мысли не имел сказать что-либо им, а так говорил только потому, что пришло движение говорить, которым однако ж он мог управлять, – но Богу, всевидящему и слышащему самое сокровенное, то, что происходит и говорится в уме и сердце, – Бог один его понимает, никтоже бо слышит; слышат, да не понимают, все одно, что не слышат, слова его не входят в ухо и чрез ухо в ум, а совне бьют ухо, не сообщаясь внутрь; слышать здесь – внять и разуметь. Духом же глаголет тайны, или Духом Божиим движимый, или сам в себе, в своем духе и самому себе, своему духу (Экумений), говорит тайны, то, что сообщилось его духу, тайны веры и жизни, сокровенное для других. Речь Апостола такова, что она и дара не уничижает, но пользующегося им не как следует ведет к вразумлению. «То и другое вместе производит он. Коринфян обвиняет в любочестии и дает видеть потребность дарования. Оно дано проповедникам по причине разных языков у людей, чтобы, пришедши к индам, предлагали божественную проповедь, говоря их языком, а то же беседуя с персами, скифами, римлянами и египтянами, проповедали им Евангельское учение на языке каждого народа. Посему беседующим в Коринфе излишним делом было говорить на языках скифском, или персидском, или египетском, которых не могли коринфяне понимать» (Феодорит). «Коринфяне много превозносились даром языков и считали его великим дарованием, – считали великим потому, что Апостолы получили его прежде всего и с такою торжественностию. Но это не делало его превосходнее других. Апостолы почему получили его прежде всего? – Потому что должны были ходить повсюду. Как во время столпотворения один язык разделился на многие, так тогда (во время Апостолов) многие языки часто принадлежали одному человеку, и один и тот же говорил на многих языках, по внушению Духа. Такое дарование называлось даром языков. Смотри, как Апостол и смиряет его, и возвышает; словами: не человеком глаголет, никтоже бо слышит, смиряет, показывая, что это дарование не безусловно полезно, а словами: Духом глаголет тайны, опять возвышает, дабы оно не показалось излишним, бесполезным и напрасно данным» (святой Златоуст). Ибо из сих слов выходит, что хотя непонятно для других, но все же он говорит тайны Божии и говорит Духом.

³а кто пророчествует, тот говорит людям в назидание, увещание и утешение.

Пророчествуяй, кто говорит тоже по движению Духа Божия, говорит тайны же Божии, но понятно для людей слышащих, тот не себе одному говорит и Богу, но и человекам, и пользу им духовную приносит – созидание, утешение, утверждение. Созидание – οικοδομη, вообще доброе настроение духа восставляет внутри, по всем частям, или преимущественно по нравственной; утешение – παρακλησις, увещание, убеждение, уговорение, польза умовая; утверждение – παραμυθια, собственно утешение, умиротворение сердца, уврачевание его болезней. «Видишь ли, с которой стороны он доказывает превосходство этого дарования? Со стороны его общеполезности. И везде он предпочитает то, что приносит пользу многим. А те, скажи мне, разве не людям говорили? – Людям; но не в назидание, не в увещание, не в утешение. Иметь вдохновение от Духа одинаково свойственно обоим, и пророчествующему, и говорящему языками; но первый, то есть пророчествующий, имеет преимущество пред последним в том, что он еще полезен слушателям. Говорящих языками не слышали и не понимали не имевшие сего дара» (святой Златоуст).

⁴Кто говорит на незнакомом языке, тот назидает себя; а кто пророчествует, тот назидает церковь.

Говорящий языками только сам себя понимает; потому себя только и назидает, а пророчествующего все находящиеся в Церкви понимают, все и назидаются. А в этом и цель даров. Они даются на потребу Церкви, или на умножение членов ее чрез обращение их к вере, к чему служит и дар языков, или на созидание уверовавших, к чему служит преимущественно дар пророческий, проповеднический. Некоторые полагают, что говорившие на языках и сами себя не понимали; но как бы они назидали себя, если б не понимали себя? «Апостол беседует о тех, которые знали, что говорили, – знали сами, но другим передать не могли» (святой Златоуст). Пророчествующий как назидал других? И вообще раскрытием таинств веры и жизни, или иногда и частнее «чрез откровение помыслов и обнаружение тайно совершающегося» (Феодорит). Этого рода речи должны были всех содержать в строгом к себе внимании, из опасения пристыждения при всех. Пусть не всегда, а изредка это бывало; да хоть и однажды только, и это не могло не держать всех в бодренности. Отсюда исходило назидание, не на один момент, а на всю жизнь. Сличив пользы от того и другого дара, увидим, что «какое различие между одним и Церковию, такое же различие и между сими дарами. Видишь ли, как Апостол не обращает этого дара в ничто, а показывает, что он хотя приносит пользу, но малую, ограничивающуюся только тем, кто обладает им» (святой Златоуст).

⁵Желаю, чтобы вы все говорили языками; но лучше, чтобы вы пророчествовали; ибо пророчествующий превосходнее того, кто говорит языками, разве он притом будет и изъяснять, чтобы церковь получила назидание.

Поелику много было говорящих языками в Коринфе, то Апостол точнее определяет мысль свою о сравнительном достоинстве даров. Я не гонитель, говорит, дара языков: дай Бог вам всем говорить на языках; но рассуждаю о том, что лучше, и лучшего вам желаю, именно, да прорицаете. Пророчествующий больше говорящего языками. Большего и желаю вам. Больше тот этого, судя по пользе, какую доставляет он Церкви. Только в таком случае говорящий языками будет стоять наравне с пророчествующим, когда будет изъяснять на понятном языке то, что говорит на непонятном. Ибо тогда и он будет одинаково с тем назидать Церковь. Одинаковость пользы уравняет их, а без того последний не может идти в сравнение с первым. Святой Златоуст говорит: «Выражения паче и болий означают не противоположность, а преимущество. Апостол не порицает дарования, но руководит слушателей к лучшему, показывая свое о них попечение. И этому дару он готов дать одобрение, аще сказует, – если обладающий им будет способен и к этому, то есть к истолкованию, тогда, говорит, он делается равным пророку, потому что тогда многие получают пользу. Надобно особенно заметить, как он во всем ищет пользы прежде всего». Феофилакт прибавляет: «Если может и истолковывать свою речь, в таком случае говорящий языками равен пророчествующему. Ибо и он тогда назидает Церковь посредством истолкования того, что невнятно сказано языком. И сказание языком было дарование, которое иным из говорящих языками было даваемо, а иным не было даваемо». Феодорит пишет: «Апостол ясно дал видеть, почему сказал: паче. Я не умаляю, говорит, дарования, но ищу более полезного. Когда нет переводчика сказующего, тогда лучше пророчество, потому что от него больше пользы».

Преподобным Зосиме и Савватию Соловецким

Тропарь, глас 4

По́стническое и равноа́нгельское житие́ ва́ше,/ преподо́бнии отцы́ Зоси́мо и Савва́тие,/ вселе́нней позна́ны сотвори́ вас;/ чудодея́нии разли́чными, Богоно́снии, просвеща́ете// ве́рою призыва́ющия вы и чту́щия честну́ю па́мять ва́шу.

Перевод: Постнической и подобной ангельской жизнью вашей, преподобные отцы Зосима и Савватий, по всей земле вы стали известны; различными чудотворениями, Богоносные, просвещаете с верой призывающих вас и почитающих священную память вашу.

Кондак, глас 2

Христо́вою любо́вию уязви́вшеся, преподо́бнии,/ и Того́ крест, на ра́мо взе́мше, понесли́ есте́,/ боже́ственне вооружи́вшеся на неви́димыя враги́/ и непреста́нныя моли́твы, я́ко копие́ в рука́х, иму́ще,/ кре́пко победи́ли есте́ бесо́вская ополче́ния;/ благода́ть Госпо́дню прие́мше цели́ти неду́ги душ и теле́с/ притека́ющих к ра́кам честны́х моще́й ва́ших,/ чуде́с лучи́ испуща́ете всю́ду./ Тем зове́м вам:/ ра́дуйтеся, преподо́бнии отцы́ Зоси́мо и Савва́тие,// мона́хов удобре́ние.

Перевод: Христовой любовью воспламенившись, преподобные, и Его Крест на плечи взяв, вы понесли, божественно вооружившись на невидимых врагов и непрестанные молитвы держа, как копье в руках, мужественно поразили вы бесовские войска, получив благодать от Господа исцелять болезни душ и тел приходящих к ракам с почитаемыми мощами вашими, везде вы испускаете лучи чудес. Потому взываем к вам: «Радуйтесь, преподобные отцы Зосима и Савватий, монахов украшение».

Молитва

О, преподо́бнии и Богоно́снии отцы́ на́ши Зоси́мо и Савва́тие, земни́и а́нгели и Небе́снии челове́цы, бли́жнии дру́зи Христо́вы и уго́дницы Бо́жии, оби́тели ва́шея сла́во и украше́ние, всея́ же се́верныя страны́, па́че и всего́ Правосла́внаго оте́чества на́шего необори́мая стено́ и вели́кое заступле́ние! Се мы, недосто́йнии и многогре́шнии, с благогове́йною любо́вию ко святы́м моще́м ва́шим припа́дающе, ду́хом сокруше́нным и смире́нным приле́жно мо́лим вас: моли́те непреста́нно благосе́рдаго Влады́ку и Го́спода на́шего Иису́са Христа́, я́ко дерзнове́ние ве́лие к Тому́ иму́щии, да не отсту́пит от нас Его́ вседе́йствующая благода́ть, покро́в же и заступле́ние Пресвяты́я Влады́чицы на́шея Богоро́дицы на ме́сте сем да пребу́дет, и да не оскуде́ют никогда́же и́стиннии ревни́тели а́нгельскаго жития́ во святе́й оби́тели сей, иде́же вы, богоно́снии отцы́ и нача́льницы, безме́рными труды́ и поще́ньми, то́ки же сле́зными и всено́щными бде́нии, непреста́нными моли́твами и моле́ньми нача́ло и́ноческому житию́ положи́сте. Ей, уго́дницы святи́и, моли́твенницы к Бо́гу благоприя́тнейшии, те́плыми ва́шими к Нему́ мольба́ми огради́те и сохрани́те ны и свято́е селе́ние сие́ ва́ше от тру́са, пото́па, огня́ и меча́, наше́ствия иноплеме́нных и смертоно́сныя я́звы, от вражды́ и вся́ких нестрое́ний, от вся́кия беды́ и ско́рби и от вся́каго зла: да непреста́нно на ме́сте сем, в ми́ре и безмо́лвии, благоче́стно сла́вится пресвято́е и́мя Го́спода и Бо́га, и обрета́ют ве́чное спасе́ние и́щущие Его́. О, преблаже́ннии отцы́ на́ши, Зоси́мо и Савва́тие! Услы́шите ны гре́шныя, во святе́й оби́тели ва́шей и под кро́вом ва́шего защище́ния недосто́йно жи́тельствующыя, и благомо́щными ва́шими к Бо́гу хода́тайствы испроси́те душа́м на́шым грехо́в оставле́ние, жития́ исправле́ние и ве́чных благ восприя́тие в Небе́снем Ца́рствии: всем же ве́рующим, и́же на вся́ком ме́сте и во вся́кой ну́жде призыва́ют вас в по́мощь и заступле́ние, и и́же с благогове́йною любо́вию во оби́тель ва́шу притека́ют, не преста́ните излива́ти вся́кую благода́ть и ми́лость, сохраня́юще их от вся́кия сопроти́вныя си́лы, от вся́кия напа́сти и от вся́каго зла́го обстоя́ния, и подаю́ще им вся потре́бная к душе́вней и теле́сней по́льзе. Наипа́че же моли́те премилосе́рдаго Бо́га, да утверди́т и укрепи́т Це́рковь Свою́ святу́ю и все на́ше Правосла́вное оте́чество в ми́ре и тишине́, в любви́ и единомы́слии, в правове́рии и благоче́стии да сохрани́т и соблюде́т во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Святителю Емилиану исповеднику, епископу Кизическому

Кондак, глас 3

До́бляго тя побо́рника по Тро́ице я́вльшася/ Це́рковь сла́вит, пою́щи, Емилиа́не,/ за ню́же пострада́л еси́./ Сего́ ра́ди почита́ем па́мять твою́,// язы́ческаго наше́ствия изба́ви рабы́ твоя́.

Перевод: Доблестного защитника Троицы, Церковь прославляет тебя, воспевая, Емилиан, за Нее же пострадал ты. Потому почитаем память твою, от языческого нападения избавь рабов твоих.

Священномученнику Никодиму, архиепископу Костромскому и Галичскому

Тропарь, глас 4

Костромска́го кра́я украше́ние,/ новому́чениче святи́телю Никоди́ме,/ ве́ру Правосла́вную тве́рдо испове́дуя,/ от безбо́жных непра́ведно осужде́н бы́в,/ в заточе́нии мно́гая страда́ния претерпе́в,/ вене́ц му́ченический восприя́л еси́./ Ны́не же предстоя́ Престо́лу Бо́жию/ со Пречи́стою Богоро́дицею и все́ми святы́ми/ усе́рдно Христу́ моли́ся/ дарова́ти на́м ве́ры оте́ческия утвержде́ние,// ми́р и ве́лию ми́лость.

Перевод: Костромского края украшение, новомученик святитель Никодим, веру Православную твердо исповедуя, ты был несправедливо осужден безбожниками, в заточении многие страдания претерпев, ты получил мученический венец. Сейчас же предстоя Престолу Божию с Пречистой Богородицей и всеми святыми усердно Христу молись даровать нам веры отеческой утверждение, мир и великую милость.

Кондак, глас 2

Му́жественный Росси́йский испове́дниче,/ и́стинный подви́жниче благоче́стия/ священному́чениче Никоди́ме,/ избра́нниче Бо́жия Ма́тере дне́сь све́тло прославля́ется./ Мы́ же дерзнове́нно тебе́ возопии́м:// моли́ Христа́ Бо́га спасти́ души́ на́ша.

Перевод: Мужественный Российский исповедник, истинный подвижник благочестия, священномученик Никодим, избранник Божией Матери сегодня светло прославляется. Мы же дерзновенно к тебе взываем: «Моли Христа Бога о спасении душ наших».

Молитва

Святы́й новому́чениче святи́телю Никоди́ме, ди́вный па́стырю и доблестный во́ине Христо́в! Ты́ все́ю душе́ю от ю́ности за́поведи Бо́жии возлюби́л еси́. Неле́ностно словесам Христо́вой и́стины внима́я, и ины́м мно́гим до́брый наста́вник бы́л еси́. Те́мже Госпо́дь яви́ тя́ прее́мника апо́столом Свои́м. И во дни́ гоне́ния лю́таго на ве́ру Правосла́вную я́ко и́стинный па́стырь яви́лся еси́; кре́стный пу́ть со па́ствою свое́ю проше́д, ссылки, заточе́ния и страда́ния смире́нно претерпе́вый и та́ко вене́ц му́ченический восприя́вый, обре́те благода́ть моли́тися за ны́. И ны́не, о хода́таю на́ш пред Престо́лом Царя́ сла́вы, испроси́ у Него́ ве́ру оте́ческую утверди́ти, Це́рковь святу́ю от ересе́й и раско́лов огради́ти, ве́рных укрепи́ти, заблу́ждших обрати́ти, многострада́льное Оте́чество на́ше умири́ти и от враго́в ненаве́тно сохрани́ти, да моли́твами твои́ми укрепля́еми, изба́вимся от ко́зней лука́ваго, избе́гнем от вся́кия беды́ и напа́сти и та́ко на земли́ благоче́стно пожи́вше, жи́зни ве́чныя на Небеси́ сподо́бимся, иде́же вку́пе со Пречи́стою Госпоже́ю Де́вою Богоро́дицею, со́нмом преподо́бных и богоно́сных оте́ц Костромскаго кра́я покрови́телей и все́ми святы́ми просла́вим в Тро́ице сла́вимаго Бо́га Отца́ и Сы́на и Свята́го Ду́ха во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Пресвятой Богородице пред иконой Ея «Толгской»

Тропарь, глас 4

Днесь све́тло сия́ет на То́лге/ о́браз Твой, Пречи́стая Де́во Богоро́дице,/ и, я́ко со́лнце незаходи́мое,/ всегда́ ве́рным подаде́ся,/ его́же ви́дев на возду́се,/ неви́димо А́нгелы, я́ко ники́м, держи́ма,/ преосвяще́нный епи́скоп гра́да Росто́ва Три́фон/ тече́ ко явле́нному светя́щемуся столпу́ о́гненну,/ и по вода́м, я́ко по су́ху, пре́йде,/ и моля́шеся Ти ве́рно о па́стве и о лю́дех./ И мы, к Тебе́ притека́юще, зове́м:/ Пресвята́я Де́во Богоро́дице,/ ве́рно Тя сла́вящих спаса́й,/ страну́ на́шу, архиере́ев/ и вся Росси́йския наро́ды от всех бед избавля́й // по вели́цей Твоей ми́лости.

Перевод: Сегодня ярко сияет на Толге образ Твой, Пречистая Дева Богородица, и, как незаходящее солнце, всегда является верующим, его же видя в небесах, невидимо поддерживаемым Ангелами, преосвященный епископ города Ростова Трифон пришел к явившемуся светящемуся огненному столпу и по воде, как по суше, прошел, молясь Тебе с верой о пастве и о всех людях. И мы, обращаясь к Тебе взываем: «Пресвятая Дева Богородица, с верой прославляющих тебя спасай, страну нашу, архиереев и всех русских людей от всех бед избавляй по великой Твоей милости».

Кондак, глас 8

Чу́дное и богоприя́тное светоно́снаго зра́ка Твоего́ явле́ние, Пречи́стая Де́во,/ с ве́рою взира́ющим быва́ет изве́стное ча́яние спасе́ния,/ столпо́м бо о́гненным явля́ющи предста́тельство,/ неусы́пное и те́плое за ны к Бо́гу возсыла́еши моле́ние,/ и́мже страну́ Росси́йскую от вся́ких бед изба́ви, мо́лимся,/ да ра́достными усты́ вопие́м Ти вси́:// ра́дуйся, Предводи́тельнице ве́чнаго блаже́нства.

Перевод: Удивительное и Богодухновенное явление несущего свет образа Твоего, Пречистая Дева, с верой взирающим на него является несомненная надежда спасения, ибо огненным столпом Ты являешь защиту, неутомимое и горячее о нас к Богу воссылаешь моление, которым избавь страну Российскую от всяких бед, молимся, да радостными голосами взываем к Тебе все: «Радуйся, Предводительница вечного блаженства».

Ин кондак, глас 8

Стра́нное и богоприя́тное светоно́снаго зра́ка Твоего́ явле́ние,/ Пречи́стая Де́во,/ с ве́рою взира́ющим быва́ет изве́стное ча́яние спасе́ния,/ столпо́м бо о́гненным явля́ющи предста́тельство,/ неусы́пное и те́плое за ны к Бо́гу возсыла́еши моле́ние,/ и́мже от вся́ких бед изба́ви, мо́лимся,/ да ра́достными усты́ вопие́м Ти вси́:// ра́дуйся, Хода́таице ве́чнаго блаже́нства.

Перевод: Чудесное и Богодухновенное явление несущего свет образа Твоего, Пречистая Дева, с верой взирающим на него является несомненная надежда спасения, ибо огненным столпом Ты являешь защиту, неутомимое и горячее о нас к Богу воссылаешь моление, которым избавь нас от всяких бед, молимся, да радостными голосами взываем к Тебе все: «Радуйся, Ходатаица вечного блаженства».

Молитва

О, Пресвята́я Госпоже́, Де́во Богоро́дице, вы́шшая Херуви́мов и Серафи́мов и святе́йшая всех святы́х! Ты, Всеблага́я, на То́лге ико́ну Твою́ многоцеле́бную блаже́нному святи́телю Три́фону огневи́дно яви́ти благоволи́ла еси́, и е́ю мно́гая и неизрече́нная чудеса́ соде́лала еси́, и ны́не содева́еши, по Твоему́ неизрече́нному к нам милосе́рдию. Тебе́ пред пречи́стым о́бразом Твои́м припа́даем и мо́лимся, Преблагослове́нная ро́да на́шего Засту́пнице: в стра́нствии сем земне́м, многоско́рбнем и многомяте́жнем, не лиши́ нас Твоего́ заступле́ния и покро́ва держа́внаго. Спаси́ и защити́ нас, Влады́чице, от разжже́нных стрел лука́ваго врага́ спасе́ния на́шего. Укрепи́ немощну́ю во́лю на́шу к де́ланию за́поведей Христо́вых, умягчи́ окамене́лая сердца́ на́ша любо́вию к Бо́гу и бли́жним на́шим, да́руй нам сокруше́ние серде́чное и покая́ние и́стинное, да, очи́стившеся от скве́рны грехо́вныя, возмо́жем принести́ Творцу́ благоуго́дныя Ему́ плоды́ до́брых дел и сподо́битися ми́рныя христиа́нския кончи́ны и отве́та пра́ваго на стра́шнем и нелицеприя́тнем Суде́ Его́. Ей, Госпоже́ Всеми́лостивая! В час гро́зный сме́ртный наипа́че яви́ нам Твое́ многомо́щное заступле́ние, ускори́ тогда́ на по́мощь к нам, безпо́мощным, и держа́вною руко́ю Твое́ю исхити́ нас из вла́сти лю́таго мироде́ржца, и́бо вои́стину мно́го мо́жет моли́тва Твоя́ пред лице́м Го́спода, и ничто́же невозмо́жно хода́тайству Твоему́, а́ще то́кмо восхо́щеши. Те́мже, на святы́й о́браз Твой умиле́нно взира́юще и пред ним, я́ко живе́й Ти су́щей с на́ми, покланя́ющеся, с упова́нием благи́м са́ми себе́, и друг дру́га, и весь живо́т наш Тебе́ по Бо́зе моли́твенно предае́м и Тя велича́ем с ро́ждшимся от Тебе́ Спаси́телем на́шим, Го́сподом Иису́сом Христо́м, Ему́же, со Безнача́льным Его́ Отце́м и Пресвяты́м Ду́хом, подоба́ет вся́кая сла́ва, честь и поклоне́ние, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

В среду, св. Кресту

Тропарь, глас 1

Спаси́, Го́споди, лю́ди Твоя́/ и благослови́ достоя́ние Твое́,/ побе́ды на сопроти́вныя да́руя// и Твое́ сохраня́я Кресто́м Твои́м жи́тельство.

Перевод: Спаси, Господи, людей Твоих и благослови все, что принадлежит Тебе. Даруй победы над врагами, и сохрани силою Креста Твоего тех, среди которых пребываешь Ты.

Кондак, глас 4

Вознесы́йся на Крест во́лею,/ тезоимени́тому Твоему́ но́вому жи́тельству,/ щедро́ты Твоя́ да́руй, Христе́ Бо́же,/ возвесели́ нас си́лою Твое́ю,/ побе́ды дая́ нам на сопоста́ты,/ посо́бие иму́щим Твое́ ору́жие ми́ра,// непобеди́мую побе́ду.

Перевод: Вознесенный на Крест добровольно, соименному Тебе новому народу милости Твои даруй, Христе Боже; возвесели силою Твоею верных людей Твоих, подавая им победы над врагами, – да имеют они помощь от Тебя, оружие мира, непобедимый знак победы.