Евангелие дня 7 мая вторник

Между тем, двое из Апостолов Петр и Иоанн, вследствие вести, принесенной им Мариею Магдалиною, еще ничего не зная о совершившемся (а может быть, и другими мироносицами, которым они не поверили — «и явишася пред ними, яко лжа глаголы их, и не вероваху им» — Лк. 24:11), поспешно пошли или даже побежали на гроб. Иоанн, будучи моложе Петра, бежал скорее, а потому ранее прибежал ко гробу, когда жен там уже не было, но не вошел во гроб. Можно полагать, что робость в уединении сада удержала его от этого. Наклонившись, однако, в отверстие, от которого отвален был камень, он увидел лежащие пелены. Вслед за ним приходит Симон Петр, который, как более смелый и мужественный, решается войти во гроб и видит там одни только пелены лежащие и сударь, которым была обвита голова Господа, «не с ризами лежащь, но особь свита на едином месте» (Ин. 20:3-7). Тогда вошел и «другий ученик пришедый прежде ко гробу», т.е. Иоанн, «и виде и верова», т.е. уверовал в истину воскресения Христова, ибо при похищении тела незачем было бы развязывать и совлекать с него пелены и к тому же укладывать их здесь в таком порядке. «Не у бо ведяху Писания, яко подобает Ему из мертвых воскреснути» — до того, как Господь «отверзе им ум разумети Писания» (Лк. 24:45), они многого ясно не понимали: не понимали и речей Господа о предстоящих Ему страданиях и воскресении (как видно, наприм., из Лк. 24:18 и Мк. 9:10), а потому нуждались в доказательствах вещественных. Таким доказательством истины воскресения Христова послужило для Иоанна то обстоятельство, что пелены и сударь остались во гробе старательно сложенными. Но это убедило в истине происшедшего только одного Иоанна. О Петре св. Лука говорит, что он «отъиде, в себе дивяся бывшему». Состояние духа его, после троекратного отречения от Господа, было, вероятно, очень тяжелым и не располагало к живой вере. И вот, вероятно, при возвращении его от гроба милосердный Господь явился ему в утешение и умиротворение сердца его, о чем лишь кратко упоминает св. Лука в 24 и св. ап. Павел в 1 Кор. 15:5. Как видно из этих мест, Господь явился Петру наедине и прежде других Апостолов.

Об этом подробно рассказывает один Евангелист Лука, по преданию, бывший одним из этих двух учеников. Другим был Клеопа, вероятно, муж сестры Богоматери. Оба они были из числа 70-ти учеников Христовых. Кратко упоминает об этом явлении Господа и св. Марк (Мк. 16:12). Даже сама необыкновенная живость описания этого события и полнота изображения его со всеми внутренними переживаниями показывает, что одним из двух участников его был несомненно сам Лука, по обычаю священных писателей, не называющий себя по имени. Ученики направлялись в селение Эммаус, находившееся в расстоянии 60-ти стадий, т.е. 10—12 верст, от Иерусалима к западу по дороге в Иоппию. При медленной ходьбе, с которой они шли туда, на покрытие этого пути могло потребоваться около 3-х часов, а при поспешном возвращении назад они могли затратить на это часа полтора-два. Это было в «тойже день», т.е. в день самого воскресения Христова.

Они шли медленно, рассуждая между собой о всех печальных событиях, связанных с последними днями земной жизни Господа, которые тяжестью легли на их души, а также, как это видно из дальнейшего (ст. 22—23), и о событиях этого дня, который, видимо, не смогли утвердить в них веру в истину воскресения Христова, ибо они шли печальными («еста дряхла» — ст. 17).

На пути Сам Господь присоединился к ним в виде спутника, направляющегося той же дорогой.

Св. Марк объясняет, что Господь явился им «инем образом», т.е. в ином виде, а поэтому они Его не узнали. Сделал Господь это намеренно, ибо Ему неугодно было, чтобы они сразу узнали Его. Сделал Он это для того, чтобы преподать им необходимое в их душевном состоянии наставление. Он хотел, «чтобы они открыли все свои недоумения, обнаружили свою рану и потом уже приняли лекарство; чтобы после долгого промежутка явиться им более приятным; чтобы научить их из Моисея и пророков, и тогда уже быть узнанным; чтобы они лучше поверили, что Тело Его уже не таково, что бы могло быть усматриваемо всеми вообще, но что хотя воскресло то же самое, которое и пострадало, однако же видимо бывает только для тех, кому Он благоволит», так рассуждает об этом бл. Феофилакт.

Всеведущий — Он хочет от них самих узнать, что составляет предмет их печали: «что суть словеса сия, о нихже стязаетася к себе идуща, и еста дряхла?» Этим вопросом Господь вызывает Своих учеников на то, чтобы они излили перед Ним свои чувства.

Клеопа принимает тогда Господа за иудея, пришедшего в Иерусалим на праздник из какой-нибудь другой страны, ибо не может допустить мысли, чтобы житель Палестины не знал обо всем происшедшем в Иерусалиме в эти дни.

Тогда ученики исповедали Господу всю свою горесть. Характерно, однако, что они называют своего Учителя только «пророком»…

…высказывая при этом, что их надежды на Него, как на Мессию, не сбылись: «мы же надеяхомся, яко Сей есть хотя избавити Израиля».

Впрочем, они сами еще не знают, что думать обо всем происшедшем, ибо жены некоторые, бывшие сегодня рано у гроба, рассказывали удивительные вещи: они не нашли Тела Его, но видели явление ангелов, которые говорят, что Он жив. Очевидно Лука и Клеопа ушли из Иерусалима, еще не слыхав о том, что Господь явился Марии Магдалине и прочим мироносицам.

И идоша нецыи от нас ко гробу» — здесь очевидно идет речь об апостолах Петре и Иоанне, о чем повествуется в Евангелии последнего (Ин. 20:1—10) — «Самого же не видеша» — это и ставит их в затруднение, почему они и не знают, что обо всем этом думать.

Тогда Господь, не открываясь еще им, начинает Свою учительную речь, давая им понять, что причина их неопределенного духовного состояния в них самих — в их несмысленности и в косности их сердец.

Он прямо называет Учителя их Христом и объясняет, что все произошло в полном согласии с ветхозаветными пророчествами о Христе, что именно через страдания Мессии и надлежало «войти в славу свою» — славу Своего духовного, а не земного царства.

С большим вниманием и внутренним горением сердец слушали ученики своего таинственного спутника и так внутренне расположились к Нему сердцем, что стали уговаривать Его остаться с ними на ночлег в Эммаусе, ссылаясь на то, что день уже склоняется к вечеру, а по ночам ходить в одиночестве в Палестине было небезопасно.

Господь остался и, когда пришло время вечерней трапезы, Он, как старейший, «приим хлеб благослови, и преломив даяше има».

Видимо, это характерное для их Учителя действие и послужило толчком к тому, что у них отверзлись очи, и «познаста Его: и Той невидим бысть има». Как видно из евангельских повествований, прославленное Тело Господа было уже особенным, не таким, как прежнее обыкновенное смертное человеческое тело: для него не существовало никаких преград, и оно могло вдруг являться и вдруг становиться невидимым.

Почему только теперь Господь дал узнать Себя? Цель явления Его была — объяснить ученикам, как сбылись на Нем все ветхозаветные пророческие писания. Порывистая радость, которая несомненно овладела бы ими, если бы они сразу узнали Его, могла бы только помешать спокойному размышлению об истине Его воскресения и убеждению в действительности его. А так Господь постепенно довел их до глубокого убеждения в этой истине, заставив, по их собственному признанию, гореть сердца их, и напоследок открылся им, воспламенив их таким образом горячей верой, уже недоступной никаким сомнениям и искушениям.

Несмотря на то, что наступала уже ночь, они тотчас же поспешили в Иерусалим, чтобы поделиться своею радостью с прочими учениками.

Те в свою очередь поведали им, «яко воистину воста Господь, и явися Симону».

Но рассказу Луки и Клеопы, как свидетельствует св. Марк (Мк. 16:12—13), прочие ученики не поверили. Надо полагать, что их смутили эти непонятные для них явления Господа то тут, то там, невозможные для обыкновенного человека, а также и то, что Он явился эммаусским путникам «инем образом». Вера их не была еще твердой, так как они не понимали еще нового бытия Господа по воскресении, не знали свойств Его прославленного Тела. Вот почему, когда Он затем является всем им вместе, при закрытых дверях, они принимают Его за призрак.